– Вы как хотите, я а туда не пойду! – уперлась Танька. – Я и когда сюда шла, мимо этого места, страху натерпелась. А уж самой в лапы привидению сунуться – ни за что!
– Ну и оставайся тут! – разозлилась Мариша. – Одна!
Но оставаться одной на пустынной дороге Таньке тоже не хотелось. Как ни странно, рассказанная Таней история сильней всего напугала саму Таню. И теперь она тряслась всем телом. Отказывалась идти домой, отказывалась идти с подругами и отказывалась оставаться на дороге. В конце концов после долгих уговоров и увещеваний Танька все же согласилась идти с подругами, но настояла, что пойдет в серединке. Между Юлей и Маришей. Так гуськом все подруги и двинулись по узкой тропинке.
Минут через пятнадцать они очутились на небольшой поляне, на которой стоял дом. Из него и в самом деле слышались какие-то крики, проклятия, вопли и даже плач. Разобрать что-либо было невозможно. Тем более что крики перемежались звоном и грохотом, словно бы в доме шел настоящий погром.
– Вы слышите! – произнесла одними губами бледная до синевы Танька. – Что я вам говорила? Там призраки бушуют!
– Разве тебе не знаком этот женский голос? – спросила у нее Мариша.
– Я никогда не слышала голоса этой бедной женщины! – пролепетала Танька. – При ее жизни мы встречались лишь однажды, и она рта не раскрыла!
– Да при чем тут та погибшая бедняжка! – возмутилась Мариша. – Ты уши-то разуй! Шапку свою огромную с себя сними. Это же Ольга наша разоряется. Ее голос!
Подруги навострили уши – и точно.
– Кретин ты! – четко произнес Ольгин голос. – Кобель проклятый! А ну, вылезай! Убивать тебя буду! Кому говорю, вылезай!
– Пойдемте посмотрим, кого это она ругает! – предложила Мариша, и вся троица побежала к дому.
На этот раз подруги решили не прибегать к конспирации. Они пересекли полянку, распахнули дверь и, пробежав через сени, всем гуртом ввалились в дом. Посредине небольшой деревенской комнатки стояла Ольга и воинственно сжимала в руках кочергу, грозя кому-то невидимому.
– Ой! – коротко вскрикнула она, увидев подруг.
– Оля! Ты жива! – обрадовались девушки, кидаясь к Оле и обнимая ее.
– Пустите! Больно! – вырывалась из их объятий Ольга. – Ребра мне все помял, скотина! И шею не повернуть! Но он мне еще за это ответит! Я уж ему засандалю, так мало не покажется. Хорошо, что вы здесь. Поможете мне этого гада прикончить!
– Ты это о ком? – удивилась Мариша, заметив, что вид у Ольги и в самом деле аховый.
Под глазом у подруги наливался краснотой синяк, обещавший все ближайшее время радовать свою хозяйку сменяющимися, как в калейдоскопе, цветами радуги. Волосы у Оли были всклокочены, на щеке виднелась ссадина. А вся одежда была помята, и даже ее хваленый пуховик финского качества треснул по шву. Мариша не без повода надулась от гордости. Ее-то китайская куртка, которую Оля облила таким презрением, выдержала почти полтора центнера нагрузки – и ничего. В это время из узкого промежутка между стеной и шкафом послышался жалобный вздох. Мариша посмотрела туда и увидела знакомую физиономию.
– Пашка! – ахнула она, пока Таня с Юлей держали Ольгу, которая рвалась ткнуть в своего мужа кочергой. – Ты все-таки тут!
– Где же мне быть? – жалобно заныл парень. – Я за Олей приехал. В Питере ее искал, нет ее нигде. Я к тебе, Мариша. Тебя тоже дома нет. Тогда я к Юльке. И ее нет. Я помчался к...
– Короче, откуда ты узнал, где нас всех искать? – сурово спросила у него Мариша, припомнившая все подозрения, которые высказывала относительно своего мужа Ольга.
– Так я же и говорю, поехал к твоей маме, она мне и сказала, что вы все в деревне у Тани, – ответил Паша. – Я за вами среди ночи приехал. Вокруг Олиной машины походил, вокруг дома походил, а внутрь зайти не решился.
– С чего это вдруг? – осведомилась у него Юля.
– Побоялся, – опустив глаза, произнес Пашка. – Мы ведь с Олей... м-м-м... поссорились. Она в Питер махнула, а я...
– Что ты все врешь! – возмутилась Ольга, замахиваясь на него кочергой и делая попытку прорваться в узкий лаз, куда запрятался ее муж.
Тот закрылся руками и закричал:
– Спасите меня, девчонки! Она меня сейчас убьет, а потом жалеть будет!
Оля от удивления остановилась.
– Чего это я жалеть буду? – недоуменно спросила она у Пашки.
– Ты же меня любишь, – объяснил ей муж.
– Вот еще! Не люблю!
– Любишь!
– Не люблю!
– А вот и да! Любишь!
– Я тебе, козел, сейчас покажу, как я тебя люблю! – заорала окончательно выведенная из себя Оля, делая выпад кочергой и целясь Пашке в лоб.
Но тот тоже был начеку и успел закрыться крышкой от кастрюли.
– Бам! – гулко разнеслось по всему лесу. – Бам! Бам!
– Да перестань ты его лупить! – не выдержала Юля, оттаскивая с помощью Тани и Мариши свою озверевшую подругу от мужика. – Дай с ним сначала поговорить. А потом можешь убивать сколько захочешь.
– А вы его подержите, чтобы он не очень дергался? – кровожадно осведомилась у них Оля.
– Подержим! – заверили ее подруги.
– Девчонки, вы чего? – задергался Пашка. – Честное слово, ну чего вы вмешиваетесь? Мы с Олей сами разберемся. Это наше личное дело, семейное. Знаете, как говорят: милые бранятся, только тешатся.
– Ошибаешься! – роковым басом пророкотала Мариша и зловеще ухмыльнулась.
Паша забился в руках, потом затих и поник головой.
– Так я и знал, что в этой вашей дружбе что-то неладное, – произнес он. – Не могут нормальные бабы так крепко между собой дружить.
– Что? – опешили подруги. – Ты на что это намекаешь, подлец?
– Сразу понятно, что вы того... Вроде гомиков, только наоборот.
От возмущения у подруг даже дыхание сперло и слова из горла не выдавливались. Поэтому они ограничились тем, что дали волю рукам. Таня треснула Пашку по затылку, Мариша дала по уху, Юлька влепила пощечину, а Оля, недолго думая, на правах жены, заехала ему между ног.
– Ой! – скрючился бедолага.
Тут у подруг прорезался голос. В результате Паша узнал про свои умственные способности много нелестного. А узнав о том, что думает его жена о некоторых анатомических особенностях его организма, всерьез закручинился.
– Так я и знал, что ты меня не любишь! – с горечью произнес он, обращаясь к Ольге.
– Можно подумать, ты меня любишь! – фыркнула в ответ та.
– Люблю!
– Не любишь!
Видя, что препирательства пошли по новому кругу, только в обратную сторону, Мариша рявкнула:
– Говори, мерзавец, почему Ромку ненавидел?
Как обычно, Маришина прямолинейность повергла всех в ступор. Но зато Оля с Пашкой замолчали.
– Зачем ему тормоза в машине испортил? Этак ведь и еще кто-нибудь убиться мог! – попеняла ему Мариша. – Никто ведь не знал точно, кто в Ромкину машину сядет. Я, к примеру, могла. Или даже твоя Оля. Или ты на это и рассчитывал?
– Ничего подобного! – возмутился Паша. – Оля, о чем она вообще говорит? Не виноват я в том, что Ромка погиб! О чем вообще разговор?
– А то ты не знаешь? – бросила ему жена. – Между прочим, глупо притворяться, что между тобой и Танькой ничего не было. Я же не слепая! Когда они у нас в Турку гостили, ты с нее глаз не сводил.
