– Так уж и не знаете? – ехидно осведомилась Мариша.
– Честное слово! Не знаю я его! – воскликнул Шурик. – Но машину я его запомнил. И номер тоже. Могу вам сказать.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Подруги торжествующе переглянулись.
«Говорила же я тебе, что мы все-таки найдем ее след», – говорили Маришины глаза.
«Кто бы сомневался!» – отвечали Иннины.
Шурик продиктовал регистрационные номера машины, на которой ездил Игорь – приятель Лены. Запомнить их и в самом деле ничего не стоило. Три шестерки подряд и буквы.
– Козырный номер, – с уважением произнесла Мариша.
– Да и машина у него была хорошая, – вздохнув, признался Шурик. – Новенькая «БМВ». Черная и отлакированная. Верх открытый.
– А чья это машина, ты не пытался проверить? – спросила у него Инна, внезапно переходя на «ты».
– Зачем мне это? – пожал плечами Шурик и, отведя глаза в сторону, ханжески добавил: – С Леной у меня все было кончено. Зачем же мешать чужому счастью.
– Ой, не ври! – хором воскликнули подруги.
– Ну ладно, – признался Шурик. – Пытался. Но ничего у меня не вышло. Машина принадлежала не какому-то конкретному человеку, а была записана на концерн. Назывался он «ЭКОМОР». Я пытался навести справки, чем занимается этот концерн и кто такой Игорь, но...
И он замолчал. Всем своим видом показывая, как тяжелы ему эти воспоминания.
– Рассказывай! – потребовала у него Мариша.
Шурик тяжело вздохнул, но призрак крупной фотографии на газетной странице был так ужасен, что он покорился неизбежному и заговорил. В общем, увидев свою старую подругу и бывшую жену, которую ему в свое время так и не удалось пощипать в полной мере, Шурик вновь почувствовал охотничий азарт. Дорогая машина, а также внешний вид Лениного кавалера, казалось, излучающего уверенность и солидное положение, поразили воображение завистливого альфонса. И он подумал, что в теперешнем ее положении Лена не захочет рисковать. А у Шурика хранились кое-какие Ленины фотографии. В общем-то, ничего особенного, но вид обнажающейся перед чужим фотоаппаратом любовницы мало кого из мужчин радует.
Обычно Шурик шантажом не занимался. Дело это для него было новое. Но Шурик находился в глухом простое, а потому и решил, что на безрыбье и «китенок» – тоже рыба. Можно было бы попытаться продать Ленке ее же собственные фотографии за неплохую цену. Много она за них не даст, но тысчонку бы отвалила. Разумеется, зелененьких долларов. Другую валюту Шурик консервативно не признавал. Но шантаж для Шурика был внове. Поэтому неудивительно, что первый блин у него получился комом. Лену он найти не сумел. Мало того, не смог даже выйти на того респектабельного Игоря.
– Как же так? – удивилась Мариша. – Машина принадлежит концерну «ЭКОМОР», а значит, время от времени она и тот мужчина, который на ней ездил, должны были появляться возле этого концерна. А дальше – дело техники.
– В том-то и дело, – вздохнул Шурик. – У этого «ЭКОМОРА» оказался только электронный адрес. Что же, прикажете, в Интернете эту машину выслеживать?
– Только электронный адрес? – недоуменно спросила Инна. – Но как же так? А разве у концерна не должно быть офисов, каких-то производственных мощностей или другой недвижимости, которая и приносит доход?
– В принципе, должна, – согласился с ней Шурик. – Но зарегистрирована она была на каком-то острове Лифу в Коралловом море. Видимо, с этим «ЭКОМОРОМ» было не все чисто, и его владельцы постарались упрятать концы в воду.
Ах, если бы подруги подозревали, как близко подошел Шурик к разгадке тайны концерна. Но увы, они ничего такого не заподозрили. Вместо того чтобы продолжить расспросы про «ЭКОМОР», Инна спросила у Шурика:
– А как выглядел приятель Лены? Его приметы?
– Я видел его со спины, – напомнил подругам Шурик. – И вообще я смотрел на Лену.
– Но что-то ты видел?
– Ну, – задумался Шурик. – Он был брюнет. Лет тридцати пяти. Над правым виском прядь седых волос. Или, может быть, он их специально осветлял. Из себя такой весь подтянутый, но загар не местный. И вообще, какой-то ненатуральный, словно он загорал в солярии.
– А вещи? Во что он был одет?
– Костюм, – пожал плечами Шурик. – Но очень хороший. В ялтинских магазинах таких шмоток нет. Явно привозные. И не из Турции или Китая, а откуда-то из Европы. Да! Этот Ленкин хахаль – он же слегка хромал!
– А серой от него случайно не пахло? – ехидно поинтересовалась у альфонса Инна.
– Серой? – удивился Шурик. – А почему именно серой?
– В номере черной машины три шестерки, а сам владелец машины брюнет и хромает. Все приметы сатаны налицо, – объяснила ему Инна.
– Серой от него не пахло, но запах от него действительно исходил какой-то странный, даже несмотря на туалетную воду, – серьезно ответил Шурик.
– Что за запах? – спросила Мариша.
– М-м, – задумался Шурик. – Мне показалось, что это рыба.
– Грош цена твоим сведениям о Ленке, – со вздохом произнесла Мариша. – Ни адреса, ни четкости. Ладно, гони пятьсот баксов, и мы с тобой прощаемся.
– Навсегда? – с надеждой спросил у нее Шурик, проворно доставая из кармана тоненькую пачку долларов и отслюнивая от нее пять бумажек.
– Там видно будет, – туманно выразилась Мариша.
Шурик открыл дверь. Уже стоя на пороге, Инна вдруг спросила у него:
– Послушай, а ты дарил Ленке дельфина?
– Чего? – вытаращил на нее глаза Шурик. – В смысле, украшение? Кулон? Нет, ничего я ей не дарил. Не успел, – спохватившись, быстро добавил он.
– Все ясно, – кивнула Инна. – Дельфина ты ей не дарил.
И подруги ушли, оставив Шурика в некоторой тревоге относительно своей будущей судьбы.
Покинув жилище Шурика, девушки вернулись к Татьяне и Маньке, с нетерпением поджидавшим их возвращения. Манькиного хахаля в кухне больше не наблюдалось. Зато появилась третья соседка молодых женщин. Ею оказалась пожилая Манькина тетка, которая торговала на рынке. Сложения она была гренадерского. И в дверь вошла, зацепив верхний наличник головой. При взгляде на нее вспоминался дедовский платяной шкаф, в котором помещалась одежда всей большой многодетной семьи. Тетка Ганя, так звали женщину, едва придя с работы, сразу же затеяла варить свекольник и жарить морскую рыбу, которую принесла с собой с рынка. Рыбка у нее в корзине была самая разная – нераспроданные остатки от утреннего улова, которым она торговала целый день. За много часов пребывания под солнцем рыбка слегка скуксилась. Но торговку этот факт ничуть не смущал.
– Что получше – себе нажарим, похуже в пирожки пущу, а завтра с утра пораньше встану, напеку и горяченькие на базар отнесу, – сообщила она девушкам. – Луку побольше положу да перца. Вот и сойдет. А саму рыбку обжарю круто, чтобы не отравить, не ровен час, людей.
И, продолжая уютно подборматывать что-то себе под нос, тетка принялась греметь кастрюлями, прогнав девушек с кухни.
– Успеете еще накухариться, когда мужиков себе приличных найдете, – сказала она им напоследок и плотно закрыла за ними дверь в кухню.
Все прошли в комнату Маньки, где было попросторней, да и почище, чем у Татьяны.
– Вот тебе от Шурика должок с извинениями за задержку, – сказала Мариша, возвращая Маньке полученные от проходимца пятьсот долларов.
– Да вы что! – обрадовалась Манька, считая деньги. – И в самом деле, пятьсот долларов! Неужели он вам их сам отдал?
