Шурик поспешно вернул ложку обратно в тарелку.
– Тьфу ты! – расстроился он. – Забыл совсем! Меня врач в больнице тоже предупреждал, чтобы я первые дни много не ел. А я забыл совсем.
И Шурик потянулся к литровой бутылке «Финляндии», стоящей на столе.
– Лучше водочки выпью, – сказал он. – От нее вреда не будет.
– Хоть обпейся, – тихо прошипела Аглая, выходя из кухни.
Выскочив из квартиры, подруги наткнулись на соседку Светланы Арнольдовны, как раз отпиравшую дверь своей квартиры.
– Девочки! – обрадовалась Наталья Федоровна. – А я и на поминки к Светлане Арнольдовне прийти не смогла. За племянником в аэропорт встречать его ездила. Как все прошло, а?
– Хорошо, – торопливо пробормотала Мариша. – Мы вам потом расскажем. А сейчас, простите, очень торопимся.
– А я племянника так и не встретила, – посетовала Наталья Федоровна. – Так жаль. Зря съездила. Самолет прилетел, а его нету. Нужно звонить, может быть, случилось с ним что-нибудь. Он у меня больной совсем.
И она вновь принялась ковыряться в замке. Мариша уже сделала два скачка вниз по лестнице, но тут из квартиры Светланы Арнольдовны раздался пьяный голос Шурика, распевающего песнь о Стеньке Разине и княжне.
– Что это? – вздрогнула соседка.
– Это муж Лены приехал, – сказала Мариша, не останавливаясь. – С горя наклюкался и теперь горланит. Вы его не трогайте. Он тоже больной. У него аппендицит недавно вырезали.
Соседка хотела что-то спросить еще, но Мариша поспешно крикнула:
– До свидания!
И помчалась вниз по лестнице, опасаясь, как бы ее снова не задержали разговорами. До вечера подруги пытались дозвониться до Ялты, а дозвонившись, узнать номер городской больницы. А узнав номер, звонили, стараясь выловить хирурга Олега Дмитриевича, мечущегося по больнице и по городу из одного конца в другой. С совещания на консультации, а с консультаций на операцию и так далее. Наконец уже к вечеру Олег Дмитриевич появился в ординаторской, и подруги смогли с ним поговорить.
– Шинок? – переспросил Олег Дмитриевич. – Александр Федорович? Конечно, я его помню! Перитонит у него был. А что? Когда ему было разрешено встать с кровати? Милочка, у меня нет такой практики, чтобы удерживать больного в кровати дольше необходимого. Обслуживающего персонала не хватает. Так что обычно больные поднимаются, как только у них на это появляются силы. На третий день, я полагаю, он уже мог самостоятельно добрести до туалета.
– Только на третий? – разочарованно спросила Мариша. – Вы не ошибаетесь?
Разочарована она была потому, что это опрокидывало все подозрения подруг о том, что Шурик все же смотался в Питер, прикончил свою бывшую жену, а потом вернулся обратно в больницу.
– Лично я, – продолжила Мариша, – встала после такой операции в тот же день. А Шинок почему так долго провалялся?
– У него была высокая температура, – сказал врач. – Двое суток ему кололи сильные антибиотики, и только на третьи температура пошла на спад. Но двое суток после операции он пролежал в жару. Да и потом был очень слаб.
– Понятно, – убитым голосом произнесла Мариша. – Спасибо и на этом.
– Всегда рад помочь, – любезно отозвался врач и снова куда-то умчался.
Мариша повесила трубку и повернулась к подругам.
– В ту ночь, когда убили Ленку, Шурик валялся в жару после операции и даже до туалета дойти не мог, – сказала она. – Так что Ленку он не убивал. И в Питере не был.
– Но откуда же он тогда узнал, что Светлана Арнольдовна умерла? – пробормотала Инна.
– Ему мог кто-то об этом сказать, – предположила Аглая.
– Точно! – воскликнула Мариша. – Но только кто?! Слушайте, давайте его навестим еще раз, а? Похоже, нам все-таки нужно поговорить с ним по душам. И Инна... Эти ребята Бритого... Как ты думаешь?
– Ну о чем речь! – вздохнув, кивнула Инна. – Нужно так нужно. Конечно, мне придется за это пообещать Бритому два дня вести себя как полагается примерной жене.
– Это не очень дорого, – заметила практичная Аглая.
– Да разве Инка имеет представление о том, что такое примерная жена! – фыркнула Мариша. – Так что Бритый заведомо в проигрыше.
Инна в ответ притворно захныкала. Через час три подруги стояли возле дверей квартиры Светланы Арнольдовны в сопровождении все тех же крепких молодых людей. Дверь им открыла Наталья Федоровна. Кажется, при виде подруг, явившихся с охраной, она слегка растерялась и побледнела. В равной степени подруги тоже были удивлены, увидев ее в квартире Светланы Арнольдовны.
– А что вы тут делаете? – хотела спросить у соседки Мариша, но тут из недр квартиры донесся голос Шурика:
– Тетя, а где тут могут быть полотенца? Теть Наташ! Я в ванную пойду, а вы мне их туда принесите!
– Тетя, – страшным голосом прошипела Аглая, сверля глазами Наталью Федоровну. – Тетя Наташа! Вот оно что! Так вот кто Шурику насплетничал, что Ленка погибла и можно прилетать за своим наследством!
Наталья Федоровна затравленно огляделась по сторонам. Бежать было некуда. И как только она это поняла, ее лицо приняло выражение крысы, загнанной в угол и готовой дорого продать свою жизнь.
– Да! – с вызовом заявила Наталья Федоровна, с ненавистью глядя на подруг. – Я тетя Шурика. А что вы имеете против? Вы кто такие, чтобы права тут качать?
– В общем, мы права качать не собираемся, но хотелось бы все же с вами поговорить, – ответила ей Мариша и шагнула в прихожую.
– Я вас не приглашаю! – взвизгнула Наталья Федоровна. – Вон отсюда!
И она сделала попытку выпихнуть подруг. Это у нее не получилось, потому что парни Бритого стояли сплошной стеной и, наоборот, теснили в квартиру Наталью Федоровну, а заодно и подталкивали туда подруг. Наконец вся компания очутилась в гостиной, где со стола уже была убрана еда и вообще ничего в комнате не напоминало о трагедии, случившейся с бывшими хозяевами.
– Тетя, что там за шум? – подал голос Шурик из ванной. – Где все-таки мои полотенца?
– Можете позвать своего племянника, – сказала Мариша. – И мы все спокойно обсудим. А потом вместе решим, стоит нам обращаться в милицию или нет.
При упоминании о милиции Наталья Федоровна как-то сникла и больше подруг из квартиры не гнала. В это время появился Шурик в пушистом банном халате. С недоумением оглядев гостей, он спросил:
– Вы тут чего, а?
– Шурик, сядь, – велела ему Наталья Федоровна. – Сядь, мальчик мой!
– А что случилось? – продолжал недоумевать Шурик. – Я тут у себя дома. Разве нет?
– Сядь и помолчи! – уже более сурово приказала ему тетка.
Шурик послушно плюхнулся на сиденье и замолчал. Некоторое время в комнате висела гнетущая тишина. Потом Наталья Федоровна произнесла:
– Я ни в чем не виновата! Вы не сможете меня обвинить в смерти Лены!
– Когда люди так говорят, то обычно выясняется, что все же совесть у них не совсем чиста, – заметила Аглая. – Наталья Федоровна, объясните нам, это все же вы убили Ленку?
– Нет! – воскликнула старушка и злобно сверкнула глазами. – За кого вы меня принимаете?! Чтобы я, происходя из древнего дворянского рода, оскорбила память предков и запачкала руки кровью простолюдинки?
Подруги лишь молча отметили это заявление, сделав вывод, что никаких теплых родственных чувств старушка к жене своего племянника не испытывала. Похоже, вся ее любовь сосредоточилась на одном Шурике. Другим людям не доставалось уже ничего. И Мариша сказала:
– Но вас видели в ночь убийства возле дельфинария.
Это была чистейшей воды ложь, но Наталья Федоровна попалась на удочку.
