привязали металлоискатель. И Лисица, подняв прибор, снова исчез из виду. На сей раз его не было томительных десять минут. Все чуть с ума не сошли, крича на разные голоса и выкликая Лисицу. Бесполезно. Он не появлялся и не откликался. И лишь по прошествии четверти часа снова высунулся наружу.
– Ну что? Клад есть?
Лисица помотал головой.
– Как? – не поверили ему остальные. – Не может быть!
– Тут ничего нет.
– Невозможно!
– Поднимитесь сами и посмотрите.
С этими словами Лисица сбросил вниз ту же веревку, которой поднял свой прибор.
– Я привязал ее в пещере к скале. Поднимайтесь, если не боитесь.
Разумеется, они не боялись! Разве можно в таком деле и вдруг бояться! Решительно невозможно!
Кира первой подскочила к веревке и отпихнула Соню в сторону.
– Мама! – немедленно по старой привычке заныла Соня. – Чего она? Скажи ей!
– Пусть лезет, Сонечка. Если веревка ненадежная или Лисица плохо ее привязал, Кира это узнает.
Молодец какая! Леся со злостью взглянула на тетку Настасью, которая, невзирая на все трудности, продолжала укрывать и пестовать свое великовозрастное дитя. Честное слово, некоторые матери сами портят своих детей. Ну, навернулась бы Сонька немножко, пару синяков себе посадила или шишек, и что? Они бы ей пошли только на пользу!
Но Кира уже карабкалась вверх. И веревка выдержала. Привязал Лисица ее надежно, так что Соне и ее матери оставалось только кусать локти от досады.
– Граждане, да тут настоящая пещера Али-бабы! – раздался восторженный возглас Киры.
– В смысле, там полно сокровищ?
– В смысле, тут полно места.
– А сокровища?
– Их нету.
– Не может быть! – вырвался дружный возглас у тех, кто все еще оставался внизу.
Следом за Кирой в пещеру поднялась Соня, потом тетка Настасья, потом втянули дядю Колю и последней поднялась безропотная Леся, которая не видела смысла препираться из-за очередности подъема просто потому, что доверяла Кире и Лисице. Раз они сказали, что в пещере пусто, значит, нечего туда и торопиться.
Оказавшись в пещере, все расползлись в разные стороны и принялись блуждать, светя фонариками на пол, стены и даже потолок и время от времени натыкаясь друг на друга. Пещера была от силы метров тридцать, но в ней было полно закоулков, потайных гротов и каких-то ниш, выдолбленных самой природой.
– Дядя Коля! Но тут ничего нет!
– Тут пусто!
– Сам вижу, – угрюмо откликнулся старик и тут же воскликнул: – А что это?
Под «этим» он подразумевал маленький камушек, сверкнувший в луче его фонарика. Кира первой подскочила к добыче и схватила ее.
– Какой красивый! Это стеклышко?
– Скажешь тоже! Это аметист. Видишь, какой фиолетовый огонь?
Все сгрудились возле Киры с ее находкой, желая рассмотреть самоцвет. Он был небольшим, всего лишь с ноготь указательного пальца взрослого, правда, крупного мужчины. И он был насыщенного густого и очень красивого фиолетового цвета. И он был обработан!
– Аметисты в природе встречаются в виде кристаллов. Они бывают фиолетового или сиреневого цвета. Но они тусклые. А этот камень очень красивый и блестит. И обработан он явно вручную!
– Да, тут потрудился умелец ювелир. Камень огранен и прямо просится в оправу.
– Аметист – камень кардиналов и епископов. В Европе этот камень носили священнослужители. У кардинала Ришелье был такой. Он считал его своего рода амулетом.
– И он очень красивый, – произнесла Леся, любуясь находкой. – У моей мамы тоже есть подвеска с аметистом. Но тот камень далеко не так хорош.
– Давайте вынесем его на солнечный свет, – предложила тетка Настасья.
– А тут больше ничего нету?
Соня опустилась на колени и принялась ощупывать руками пол.
– Посветите мне! – велела она.
Сразу четыре луча ударили в то место, где на карачках ползала Соня.
– Не все сразу! – немедленно заворчала она. – Ослепили меня совсем! Надо же и соображение иметь!
В общем, Соня не менялась. И даже удачная находка не сделала ее мягче.
– Можешь не стараться, – произнес Лисица, заметив, что девушка ногтями расковыривает каменистую поверхность под собой. – Я уже прошелся с металлоискателем по всей пещере. Ничего тут нет.
– Твой прибор регистрирует только излучения металлов. А драгоценные камни – это совсем другое дело.
– Соня, тут всюду горная порода. Чтобы сделать в ней тайник, нужен лом, а лучше динамит!
И все же находка обработанного самоцвета давала друзьям определенную надежду на успех. Если есть один камень, значит, может быть и еще много. Все понимали, что обработанный человеком самоцвет не мог появиться в этой пещере сам по себе. Значит, его сюда кто-то принес. И раз этот кто-то принес один камень, он мог принести и еще великое их множество.
– Сокровище было в этой пещере! И возможно, оно тут находится до сих пор.
– И где же оно?
– Просто мы его не видим.
– Или его уже нашли до нас, забрали и унесли.
О последнем варианте никому не хотелось даже думать. И дядя Коля сказал:
– Прадед спрятал три воза с золотом и драгоценными камнями. Если бы такую находку кто-то в этих краях сделал, то об этом обязательно бы узнали.
– Почему?
– Невозможно утаить такое сокровище. Народ тут простой. Сколько ни заплати, обязательно проболтаются. По пьянке, по дури, просто ради красного словца.
– Это могла быть партия геологов. Они нашли пещеру, забрали сокровища и потихоньку увезли их с собой. И продали далеко отсюда.
Но дядя Коля все равно не верил в возможность такого грабежа.
– Нет, нет! Я уверен, что сокровище из пещеры забрал сам Морозов.
– И куда он его дел?
– Перепрятал.
– Но… но зачем?
– У него могли быть на это свои мотивы.
– А вам он зачем оставил неверные ориентиры?
На это дяде Коле возразить было нечего. И все же он держался той точки зрения, что сокровище еще ждет своего часа. Просто находится оно где-то в другом месте.
Внезапно внизу раздался шорох, а мгновение спустя снаружи показалась голова Андрея.
– Вы тут? – спросил он, целиком забравшись в пещеру. – Рад.
Вид у Андрея был смущенный и наглый одновременно. Он явно боялся признать свою ошибку вслух. И не хотел, чтобы его заставили это сделать другие. Но никто и не собирался принуждать Андрея к прилюдным извинениям. Ну, ошибся, с кем не бывает? Даже самый опытный следопыт способен иной раз сделать неверный шаг.
Возможно, если бы основная группа нашла клад, то они и припомнили бы Андрею то, как он от них откололся, его самодовольство и прочее. Но теперь, когда вся их находка составляла один-единственный
