– Я пойду одна, – твердым голосом сказала Наташа.
Мы стояли все еще возле той кладовки и шепотом договаривались о наших дальнейших действиях. События развивались стихийно и сами по себе. Мы не успевали следовать за ними. Нам требовалась еще одна небольшая передышка, которую я использовала для нагнетания страха на саму себя и теперь не вполне понимала, что имеет в виду Наташа. Куда она пойдет? Дорог было много.
– О чем ты?
– Именно я втравила тебя в эту историю и не позволю тебе и дальше рисковать из-за меня.
– Никуда ты меня не втравливала. Я сама в тот день в Эрмитаж поперлась. Значит, вся каша заварилась из-за меня. Так что я сама в своих бедах виновата. Могла бы и дома посидеть, ничего бы не случилось, а то, видите ли, на прекрасное меня потянуло.
– Нет, нет, не утешай. Я знаю, что виновата. Хочу ответить по совести.
– И в голову не бери. Будем держаться до конца вместе. Нам обеим скорее поверят. Один в поле не воин. Да я тебя не отпущу одну, и все тут.
– Если они вообще склонны верить людям, то и мне одной поверят не хуже, чем нам двоим. Ну а если нет.... Что ж, будешь мне передачи носить.
– Мне даже обидно, что ты завела этот разговор. Идем обе, и баста, – сказала я.
Мы бы еще долго могли состязаться в благородстве, но в перерыве между возвышенными тирадами услышали шорох, который исходил из помещения, где уборщицы хранили свои орудия труда: ведра, тряпки, швабры – предметы сомнительной ценности, а значит, оно и было не заперто. Ничто не мешало нам заглянуть внутрь, что мы и сделали.
Так как свет включался тут же, мы, не напрягая глаз, увидели двоих связанных людей. Это были Амелин – с тряпкой вместо кляпа во рту, и Ася, которая не подавала явных признаков жизни. А Амелин подавал, да еще как. Он вращал глазами с такой скоростью и жаром, что я струхнула, как бы они у него не испортились, дрыгал ногами и вдобавок страстно мычал, требуя, чтобы мы его освободили. Мы кинулись к ним.
– Сначала рты, – распорядилась я, – пусть расскажут, что случилось, а то потом ничего от них не добьешься.
Амелин лежал ближе, и мы сперва взялись за него. Очень уж он нервничал. Ася не настаивала на нашем особом внимании. Она лежала на спине, и выражение лица у нее было самое что ни на есть умиротворенное. Пульс мы ей все же проверили. Он бился ровно. Поэтому мы оставили ее на потом, решив сначала порасспросить Петечку, который был счастлив рассказать о чем угодно в обмен на освобождение.
– Амелин, учти, – строгим голосом сказала я, – мы тебя развяжем, но сначала изволь ответить на пару вопросов.
Пленник радостно затряс головой, что мы расценили как знак согласия и вытащили у него изо рта тряпку.
– Где он? – сразу же спросил у нас Амелин.
– Если ты имеешь в виду человека в маске, то он на месте и грабит редкую книгу. А вот почему вас не было в садике, хотя мы вас там ждали?
– Ты что, ненормальная? – накинулся на меня Петечка. – Как я мог быть возле Катьки с вами, если лежал здесь и был связан?
– А откуда я знаю, в какое время вас скрутили. Ты же нам ничего не рассказал.
Амелин, видно, смекнул, что рассчитывать, кроме нас, ему особо не на кого, и сменил гнев на милость:
– Меня оглушили первого, так как я шел сзади Аськи, и последнее, что помню, – ее затылок.
После своих объяснений он тревожно покосился на свою подругу, но она по-прежнему оставалась непоколебимо спокойной, демонстрируя полное равнодушие к судьбе Петечки. Тяжело и горестно вздохнув, он продолжил:
– Забрались мы сюда еще с вечера перед самым закрытием. Сами знаете, наверное, сколько здесь потайных мест для пряток. Вот мы с Асей и схоронились до времени. В четверть двенадцатого мы вылезли из укромного нашего тайничка, и не прошло и десяти минут, как я уже был в отключке. Вот вроде и все наши приключения.
– А что вам тут понадобилось?
– Мне лично ничего, а нашему боссу приспичило иметь пару экземпляров из собрания Публички.
– Каких именно?
– Не знаю.
– Врешь! – категорично заявила я ему.
– Точно врет, – поддержала меня верная Наташа.
– Нет, честное слово, не знаю. Аська знала. Они все на древних иностранных языках и на латыни, а я и из современных знаю только немецкий, да и то с горем пополам.
– Но в каком отделе?
– Там по коридору и в самом конце.
Он мотнул головой в сторону, где работал грабитель в маске. Сомнений у нас не оставалось.
– Что ты скажешь на то, что конкурирующая фирма сейчас чистит то, что вам поручено обчистить?
– Развяжите меня немедленно, – пыхтя и ворочаясь, потребовал Амелин.
– А зачем? – полюбопытствовала я.
– Я должен ему помешать.
– Чтобы забрать книги себе? Очень нужно нам тебя для этого освобождать. Лежи себе. Утром милиция освободит, – пообещала ему сердобольная Наташа.
– Да нет же, – запротестовал Петечка. – Мы бы вернули книги обратно, честное слово. Они нам не нужны. Мы хотели сделать так, чтоб наш босс больше не мог нами вертеть по своему усмотрению. У нас есть его удостоверение с работы. Оно с фотографией и настоящими Ф.И.О. Мы планировали оставить его на месте кражи. Книги он будет держать у себя в городской квартире. И когда мы сообщили бы в милицию, где хранится украденное, то ему уже было бы никак не отвертеться. Все улики на месте.
– А вы сами как же выкрутитесь? Если возьмут вашего босса, то он вас выдаст, как пить дать. Просто из мести, но обязательно выдаст.
– У нас будет алиби. Мы все четверо будем в гостях у наших общих знакомых, и повесить ему на нас ничего не удастся.
– Ну а если бы вас взяли с поличным? – упорствовала я.
Амелин сделал попытку пожать плечами, а потом неохотно сказал:
– Риск всегда есть. В любом деле.
Мы переглянулись с Наташей, не зная, на какие действия решиться.
– Придется их развязать. Не можем же мы оставить их в таком беспомощном состоянии, – предположила я.
– Ты поможешь нам обезвредить другого грабителя? – нависла Наташа над Амелиным, который был согласен на все.
– С радостью! – воскликнул он. – Ну, развязывайте скорее, поторапливайтесь. Вы и так кучу времени потратили на бесполезную болтовню.
Мы распутали узлы на его руках и, предоставив ему развязываться дальше самостоятельно, переключились на Асю. Мы освободили ее довольно быстро, опыт помог, но в чувство не стали пока ее приводить. Мы решили, что так ей будет безопаснее. Амелин с нами охотно согласился. Он только ощупал ее со всех сторон и, убедившись, что вся она на месте и ничего особо ценного не пропало, успокоился.
– Все-таки он ее любит, – с легкой завистью в голосе шепнула мне Наташа. – Видишь, как беспокоится.
Покончив с лирическими отступлениями и спасательными акциями, мы дружным фронтом выступили против нашего врага, который окопался в редкой книге и не подозревал об угрозе, нависшей над ним или, скорее, уже надвигающейся на него. А угроза была вполне реальной и теперь к тому же в трех лицах. План действий сложился как-то сам собой по дороге. Он поражал своей бесхитростностью и прямотой.
– Подкрасться сзади и дать по башке, как он мне, – решительно высказался Амелин.
В этой фразе и заключался целый план. Просто удивительно, как мужчинам удается выразить в двух-
