выручили.
– Не буду спрашивать, откуда у ментов адрес, так как догадываюсь, что они узнали его не без вашей помощи, но тогда они действительно лопухи, – сказала Ася.
– Не надо их недооценивать. У меня был повод в этом убедиться, – вступил с беседу Петя, молчавший до этого.
Мы его хором заверили, что и не собирались даже, но вот, знаете ли, как-то странно, что милиции до сих пор тут нет.
– Когда появятся, вы сами не рады будете, – стоял на своей мрачной позиции Петя. – Не станут разбираться, повяжут всех, – пообещал он нам.
Нашу дружескую беседу постоянно прерывали стуком в дверь. Строгие голоса наперебой требовали открыть дверь и не дурить. Пробовали воззвать к нашему благоразумию, объясняли, что выйти нам все-таки придется, хотим мы этого или нет, дергали дверную ручку и страшно нас этим нервировали.
– До чего бесцеремонный народ, – возмущалась Наташа. – Ведь им же ясно сказали, что мы не можем выйти. Двадцать раз, что ли, повторить?
– Да, все эти стуки и болтовня страшно раздражают, – согласилась я.
– А я хочу пить, – пожаловалась Ася.
Как только она произнесла эти слова, мы все тут же почувствовали немилосердный приступ жажды. А запасов воды, впрочем, как и пищи, нами предусмотрено не было. Осознав свое упущение, мы пришли в состояние, близкое к отчаянию. Есть и пить хотелось, мы с тоской переглядывались, и беседа вяло текла на тему о том, как долго человек может обойтись без еды и питья.
– Без еды можно прожить до месяца, я где-то это слышал, – поведал нам Петя.
– Прожить, может быть, но как ты будешь после этого выглядеть, вот в чем вопрос. Да и без воды больше двух дней нам не протянуть. Начнутся обмороки, и песенка наша будет спета, – пессимистично пророчествовала я.
– Вы собираетесь сидеть здесь неделю? – ужаснулась Наташа. – Я не могу, муж дома злой и некормленый, и это грозит неприятностями.
– Чего ты переживаешь? Он же тебя здесь при всем его желании не тронет. Сиди спокойненько. Сквозь бандитский кордон никто не прорвется. Ни муж, ни жена, – заметил ей Амелин.
Наташа не нашлась что ответить, и томительные минуты бежали однообразно, складывались в десятки, а потом и в часы. За окном сгущалась тьма. Мы совсем пали духом. Сидеть и ждать неизбежной смерти было очень тягостно. На душе скреблись кошки, и от этого хотелось сделать что-то – все равно что. Любое действие сгодилось бы, чтобы избавиться от чувства неопределенности. Мы с Наташей сидели под столом. Нам казалось, что тут уютней и безопасней для всех нас. Амелин сидел среди развала боевого оружия, Ася возле него.
– Меня утешает только одна вещь, – доверительно поведала мне Наташа.
Лично я не могла найти и одной и поэтому заинтересованно посмотрела на нее.
– Они до сих пор не применили усыпляющий или нервно-паралитический газ, а это означает, что в их арсенале нету подобных вещей.
– А как насчет нашего? – отреагировала я.
Мы без промедления переместились поближе к Амелину с Асей и провели тщательные раскопки в содержимом имеющихся ящиков.
– Что вы там потеряли? – спросила у нас Ася.
Мы ей объяснили, и она тоже присоединилась к поискам. И наши совместные раскопки в ящиках в конце концов увенчались успехом. Иначе и быть не могло. Кто ищет, тот всегда найдет. Мы наткнулись на маленькие плоские баллончики, на которые раньше не обратили внимания, дружно посчитав их оружейным маслом. Наших коллективных познаний в английском языке хватило как раз на то, чтобы суметь понять, что в них эфиросодержащее вещество, которое не рекомендуется разбрызгивать перед огнем, давать играть детям и вообще – в обращении с ним стоит соблюдать предельную осторожность. Но о методе применения и об эффекте от его применения инструкция умалчивала. Были на ней, правда, большие буквы и маленькие индексы, но расшифровке данная химическая формула не поддавалась, и ничего удивительного в этом не было. Химические элементы у всех у нас выветрились сразу же после окончания средней школы. Поэтому степень опасности вещества оставалась для нас загадкой. Правда, на этикетке было изображение черепа.
Мы подробно обсудили положение. Тем более подробно, что больше заняться было нечем. Нами было постановлено использовать эти загадочные баллончики только в случае крайней необходимости, когда смертельная опасность нависнет надо всеми и иного выхода, кроме перехода в мир иной, захватывая по пути максимальное количество единиц врага, не будет. Излишне говорить, что противогазов в ящиках не нашлось.
Осаждающие за стенами комнаты закопошились. Кто-то приехал на большой темной машине. Цвет и марку в темноте рассмотреть нам не удалось, но из нее выскочили двое очень энергичных на вид мужчин. Они тут же довели до всеобщего сведения, что другого выхода, кроме как идти на штурм, у них нет. Что милиции ничто не мешает нагрянуть сюда в любой момент, а они толкутся здесь и теряют время, которое есть деньги.
– Потери? Чушь, у нас с собой достаточно жилетов. На всех хватит.
Слова, а главное, энергия, ключом бившая из вновь прибывших, погрузили нас в глубокую меланхолию, но мы твердо придерживались своих боевых позиций среди нагромождения мебели. Возле каждого из нас сосредоточился солидный боезапас: магазины с патронами, несколько баллончиков, запасные автоматы, собранные Амелиным к этому времени. Мы были готовы к войне. Единственное, чего у нас не было, так это опыта и уверенности в своих силах. Меня продолжали терзать сомнения по поводу правомерности наших действий с точки зрения закона, но на долгие внутренние переживания и томления времени уже не оставалось.
Бандиты за дверью тоже активно готовились. С приездом двух новеньких и свеженьких работа у всех закипела. Они метались с безумными криками, которые должны были устрашить нас. Так оно и было. От их гортанных обещаний того, что они с нами сделают, когда доберутся до нас, темнело в глазах. Что не могли придумать они, то услужливо дорисовывало мое богатое воображение. Одно было ясно, что компромисс между нами и ними невозможен. Они были теперь уверены в своей конечной победе над нами или делали вид, что уверены. Тех двоих они боялись больше, чем наших пуль. Нам оставалось догадываться, что это за странная пара, которая смогла вдохнуть такую энергию в бандитов, и какими былыми подвигами вызвано такое уважение к их персонам.
– Вам это дорого обойдется, – сообщил нам знакомый голос. – Знали бы вы, какие расходы мы из-за вас понесли. Мы вызвали двух специалистов из бывшего КГБ. Они специализировались по экстренным ситуациям. К сожалению, даже в их организации они слишком выделялись жесткостью приемов, и поэтому им пришлось заняться частным бизнесом. Последний раз предлагаю вам мирно открыть двери, а мы в благодарность подумаем о смягчении кары для вас.
– Уже не обещаете сохранить нам жизнь? – насмешливо спросила Ася.
– Как же, как же, – заторопился голос, слащаво роняя лживые слова. – Конечно, мы вам не причиним вреда. Откройте дверь, и мы договоримся. Мы ведь тоже люди. Решим проблему тихо и без пальбы.
Мы гордо молчали, и тогда голос перестал притворяться добрым. И сказал нам жестко и холодно:
– Вы мертвецы.
Как ни странно, но лед, звучавший в его голосе, взбодрил нас, а его слова полностью стряхнули оцепенение, до этого владевшее нашими телами и душами. Мы очнулись от летаргии, и в нас зажглась искра боевого духа. Может, чувства, сродни охватившим нас, толкали на подвиги наших прадедов в безнадежной битве против бесчисленных полчищ орды.
Нет, мы уже не были испуганными зверьками. Мы поняли, что как ни парадоксально, но мы сильнее тех, за стеной, и правда на нашей стороне. И уже с нетерпением мы ждали начала битвы, и уже хотели, чтобы она началась скорее, и мы бы показали тем мерзавцам все, на что мы способны, что не стоило нас недооценивать и раньше времени хоронить.
Бандиты ударили опять чем-то тяжелым. Не по старательно укрепленной нами двери, а по беззащитной стене, и тогда прозвучала первая автоматная очередь. Это Амелин показал себя с лучшей стороны. Очередь
