– Да! – поддержала ее Кира. – И главное, расскажите, куда вы отправили Вовика?
Арнольд снова дернулся. И, виновато посмотрев на Киру, сказал:
– Но я же не знал!
В голосе его слышалось такое отчаяние, что Кира даже испугалась.
– Я же не знал, что это за люди! Думал, так! Пустяки. Забавная игра. Завяжу полезные знакомства. Кому-то я окажу услугу, кто-то мне. Вот и ладно будет. Вы бы знали, какие важные шишки входят в их круг! Вы про таких и не слышали! Попасть к ним огромная удача. Дорога в другую жизнь!
Услышав про дорогу в другую жизнь, Кира насторожилась. Где-то она уже про нее слышала. Но своего волнения постаралась не выдать. И лишь попросила у Арнольда:
– Вот с этого места поподробней, пожалуйста.
– А я что? – завел свою излюбленную песню Арнольд. – Я ничего! Откуда же я знал, что так получится?
– Что получится?
– Разве же я знал? Я же не знал! Сам в это дерьмо по уши вляпался!
Кира поежилась. Как все-таки тяжело общаться с подобными типами. Ты им задаешь вполне внятный вопрос, надеясь услышать на него такой же ответ, а он тебе вместо этого манную кашу по блюдцу размазывает.
– Подойдем к делу с другой стороны, – сказала она. – Где сейчас мой Вовик?
– Не знаю!
– Он жив?
– Не знаю!
– Когда вы виделись с ним в последний раз?
На этот вопрос Арнольд дал неожиданно четкий и быстрый ответ. Но что с него толку? В тот день Кира и сама видела Вовика. Живого и невредимого, который и словом не обмолвился ей, что собирается вляпаться в какую-то дурно пахнущую историю.
– Не мог он ничего рассказать! – воскликнул Арнольд. – Девчонки, как вы не понимаете! Это же тайна!
– От кого? – насупившись, спросила у него Галочка. – От меня тайна? Там что, замешана какая-то женщина?
– Нет! То есть да. Есть там одна женщина. И даже не одна. Только ничего такого!
Но было уже поздно. Галочка смертельно обиделась.
– Ты меня обманываешь с другой женщиной! – воскликнула она. – Может быть, у тебя и тут с ней свидание намечено? Тогда я уйду! Не хочу мешать твоему счастью.
И она в самом деле сделала такое движение. Арнольд дико перепугался. Он бросился за ней, схватил ее за руку и быстро вернул, бормоча при этом ласковые словечки:
– Ну, что ты, Галочка. Ты для меня одна-единственная, самая любимая, самая хорошая, самая желанная.
– Ты забыл, что я еще и красавица.
– Да! – с жаром подхватил Арнольд. – Ты у меня просто мисс Вселенная! Мисс моя Вселенная!
Против такого комплимента не устояла бы ни одна женщина. И Галочка не оказалась исключением. Она мигом подобрела, расцвела и заворковала, кажется, совершенно забыв, зачем они тут очутились. Но против такого безобразия уже активно возражала Кира. Ей-то ворковать было решительно не с кем.
– Эй! – завопила она, разлепляя парочку. – Вы тут шуры-муры не устраивайте. Сначала дело! Куда отправился Вовик?
Арнольд снова помрачнел.
– Понимаете, я не знаю. Он должен был пройти Посвящение. Но не справился с заданием и... и исчез!
– Как исчез? – оторопела Кира. – Куда?
– Не знаю.
– А что за посвящение такое?
– Не знаю, что он должен был делать. Но сильно подозреваю, что нечто подобное моему заданию.
– Посвящение? – задумчиво пробормотала Кира. – А куда же вас, дорогие мои, должны были посвятить?
– В «союзники».
– Не слышала про таких.
– Еще бы! Про них вообще никто не знает! Это тайна!
– Тайна?
Кира покосилась на Лесю, у которой от любопытства даже шея вытянулась и стала длинной словно у змеи. Ох, зря Арнольд произнес это слово – тайна! Если раньше Леся участвовала в их расследовании только ради своей подруги Киры, то, услышав про тайну, она расцвела, готовая на все. А вдруг их будут подстерегать опасности? Судя по тому, как лихо исчезают один за другим мужчины, такое вполне вероятно.
– Кстати, а твой брат, он где? – спросила Галочка. – Ты хоть знаешь, что он тоже исчез?
– Знаю. Про него я знаю все.
– И что же?
Арнольд отвернулся и долго смотрел на безмятежную гладь озера, куда уже садилось солнце. Внезапно плечи мужчины затряслись. А из груди вырвались сдавленные рыдания.
– Я думаю, его больше нет в живых.
Галочка ахнула. Леся осела на песок. А Кира сумела выдавить из себя:
– Как и Вовика?
– Про Вовку ничего не знаю! Надеюсь, что он жив.
– А про брата у тебя другие сведения?
– Мне так сказали.
– Даже так?
– Сказали, что он погиб при прохождении первой ступени – Посвящения.
Некоторое время все четверо молчали. Подруги – потому что не могли найти достойного ответа. А Арнольд потому что у него было скверно на душе. Наконец Кира обрела некое подобие присутствия духа. А вместе с ним и возможность говорить.
– Выкладывай все! – решительно потребовала она. – Слышишь? Все!
И Арнольд начал говорить. На первый взгляд его история была просто бредом сумасшедшего. Подруги бы так к ней и отнеслись, но... Но как тогда быть с исчезновением двух мужчин: Вовика, влюбленного в Киру, и Петрарки – счастливого отца семейства? Да и сам Арнольд, запуганный, прячущийся в лесу и шарахающийся от собственной тени, наводил на мысли, что все рассказанное им не что иное, как чистая правда.
– Их общество существует уже не первый год. И лично мне даже кажется, что не первый десяток лет. Они принимают к себе каждого, кто, на их взгляд, достоин быть с ними, может быть полезен остальным и умеет молчать. Они называют свою организацию «Союзом Четырех», а самих себя «союзниками».
– «Союз Четырех»? – переспросила Кира. – Это что-то новенькое?
– Нечто подобное уже не один раз встречалось в истории человечества, – покачал головой Арнольд. – Достаточно вспомнить «вольных каменщиков», или иначе масонов, которые буквально наводнили континент.
«Союз Четырех» не принял устав и правила масонского ордена в их чистом виде. Но кое-что от устава этого некогда могущественного ордена осталось и в новоиспеченной организации «союзников». Но главным их девизом было – все за одного. Человек, принятый в «союзники», мог уже больше не волноваться, что в трудный час может остаться без поддержки. В какую бы трудную ситуацию ни угодил член общества «союзников», ему обязательно придут на помощь.
Однако всякая монета имеет свою оборотную сторону. И «союзники» считали, что вправе потребовать от каждого из своих членов ответной услуги. Отказ типа «не хочу», «я занят» или «у меня другие дела» просто не принимался. На первый раз отступника брали на заметку, затем, если подобное повторялось,
