– Да.
– Чтобы они расслабились и наделали кучу ошибок?
– Вот именно, – кивнул Петрушкин. – Хотя смею надеяться, что нам с вами будет достаточно и одной промашки врага.
– Так это же замечательно! – обрадовались подруги, почувствовав, что среди мрака неизвестности засияла пусть и крохотная, но такая обнадеживающая искорка надежды.
Одна Галочка не теряла здравого смысла.
– А как вы это организуете? – спросила она.
– Увидите.
– Мы должны будем вам в этом помочь?
Вместо ответа Петрушкин молча кивнул головой. И его глаза хищно загорелись, словно у хулиганистого мальчишки, предвкушающего свою очередную проделку.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Возвращались они с озера, с трех сторон поддерживая толстяка Петрушкина, который изображал, будто ему плохо. На самом деле туго приходилось подругам, которым нужно было поддерживать мужика, когда он делал вид, будто совсем ослабел и идти не в состоянии. В результате подруги так устали, что сами едва не падали.
А Петрушкин был очень доволен. С одной стороны его поддерживала за локоть Леся, которую он, улучая момент, и щипал за бочок. С другой стороны его держала Кира, которой он всего лишь подмигивал. Кира уже пару раз ощутимо двинула господина Петрушкина в печень, когда он попытался распускать руки. И потому теперь он ограничивался лишь многозначительными взглядами и подмигиваниями. Галочка скакала вокруг и в качестве статистки изображала «неподдельную» тревогу.
Так уж распределил роли Петрушкин. Сам он был главным героем, а подруги статистками, изображающими взволнованную общественность.
В чем-то Петрушкин оказался прав. Во всяком случае его перемещение по поселку не прошло незамеченным. Несколько человек подошли и участливо поинтересовались, как его самочувствие. И не нужна ли профессиональная медицинская помощь. В эти минуты Петрушкин особо активно закатывал глаза, стонал и обливался потом. Для этого он еще на озере изрядно намочил голову и ворот своей открытой рубашки. Так что теперь создавалось впечатление, что мужчина если не при смерти, то очень близок к тому.
– Мне кажется, все прошло отлично! – довольным голосом произнес он, когда они наконец достигли его дома и ворота за ними захлопнулись, отделив их от всего мира.
Подруги едва могли стоять. Промчавшийся мимо них Грек поднял ветер, который едва не сдул бедных девушек с ног.
– Все! – решительно заявила Кира, обращаясь к Петрушкину. – Теперь умирайте!
– Вы отлично справились! – похвалил их хозяин. – Сейчас пройдем в дом, вы уйдете, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, а я в это время спокойно умру.
– Но вы уверены, что все пройдет, как надо?
– Естественно! Я уже устраивал такой розыгрыш для одной своей подружки. «Скорая помощь», врачи, потом перевозка и носилки с мрачными санитарами. Все будет как в лучших домах Лондона и Парижа!
«Умирать» он устроился со всем возможным комфортом. На диване, обложившись тарелками с малосольной семгой, копченой шинкой и тонко порезанным свиным салом с чесночком.
– Под водочку отлично пойдет, – произнес Петрушкин и сделал знак подругам удалиться. – Как умру, созвонимся.
Однако подруги все еще медлили. Слишком уж беззаботным казался им господин Петрушкин. Надо быть в его возрасте и в его положении посерьезней.
– Но вы уверены, что вас никто не выдаст?
– Кто меня выдаст? В этом доме только я и охрана. А охранники будут делать и говорить только то, что я им скажу. Адкиного прихвостня – моего шофера, вы его вчера видели – я и на порог не пущу. А соседи расскажут только то, что видели. А увидят они врачей на «Скорой помощи» и носилки с моим хладным трупом. Так что не беспокойтесь, уже завтра все в городе будут обсуждать мою кончину. На всякий случай я договорюсь со знакомыми журналистами. Газеты напечатают некрологи с моими фотографиями. Так что наши дорогие «союзники» волей или неволей, но обязательно узнают о моей смерти.
– Ну, а потом? – настаивала Кира. – После того, как умрете. Где вы будете прятаться?
– Неужели вы думаете, что у меня негде спрятаться?
– Я имею в виду, достаточно ли это место будет надежным? Вдруг вас увидят и узнают?
– Этого не случится, – весело заявил ей Петрушкин. – Чай, не впервой. Вот помню в лохматых девяностых мне за один год трижды приходилось «исчезать». А что делать, такие были времена. Зато мои враги теперь – кто перестрелял друг друга, кто на нарах отдыхает. А я, как видите, жив и здоров. Главное, вовремя исчезнуть. – И довольно покивав головой, Петрушкин сказал: – Так что не волнуйтесь. Тактика продумана и проверена временем. Не подведу!
Несколько обнадеженные этим обещанием, подруги наконец попрощались с хозяином и двинулись к выходу. До своего дома они добирались долго. Но не из-за пробок, а потому что не видели смысла торопиться. Телефоны у них молчали. Никто из «союзников» не пожелал позвонить им и выяснить, как прошла операция.
Подруги снова, и в который раз, собрались у Киры. Им казалось, что если они будут вместе, то это как-то надежнее. До вечера так ничего и не случилось. Девушки приготовили обед, но ни одна из них не захотела его отведать. Леся пыталась отвлечься и перекрасить волосы (в салоне у Эвы на это не хватило времени), но в итоге у нее получилось нечто странное.
– Это что такое? – изумленно разглядывая голову подруги, покрытую неровными пятнами, поинтересовалась Кира.
– Пыталась сделать колорирование, – жалобно призналась ей Леся. – Чтобы стать более запоминающейся.
– Что ж, у тебя получилось. Такой оттенок в самом деле не забудешь.
– Особенно при свете дня, – добавила Галочка.
– Зеленое – это тоже краска?
– Нет, наверное, зеленка.
– Зеленка? Откуда? Зачем?
– Просто так.
– Говори, как было!
– Ну, у тебя там в ванной в аптечке стоял пузырек с такой зелененькой жидкостью. Я стала его переставлять и немножко пролила на себя.
– Это ничего, – попыталась утешить подругу Кира. – Там совсем немного зелени. Отрежем и забудем.
– А вот эти рыжие пряди на затылке, они откуда? – снова вмешалась Галочка. – Их уже не отрежешь. Слишком много. Лысой же тоже ходить не будешь. Хотя тогда тебя вообще не забыть.
В итоге Леся окончательно отчаялась и разрыдалась. И подругам пришлось перекрашивать ее уже в четыре руки. Красили они старательно. И это отвлекло их на целых два часа. Но все в этой жизни заканчивается. Вот и голова Леси приобрела изумительный оттенок платиновой блондинки. А ничего по- прежнему не происходило.
Подруги извелись от неизвестности. Оказалось, что она-то и есть то самое, что хуже всего.
Поверили им или не поверили? Этот вопрос вертелся на языке у каждой из них. Но никто не решался произнести его вслух. Ведь это был вопрос жизни и смерти.
– А почему они должны заподозрить обман? – в сотый, если не в тысячный раз пожимала плечами Леся.
Кира молчала и думала о том, как хорошо, что она отправила Фантика и Фатиму в безопасное место. Все-таки будет большим утешением, что невинные животные не пострадают от «союзников», когда те явятся для расправы.
– Но почему они должны нас заподозрить?
