– Я всегда буду с тобой. Зачем тебе мое фото? Она шутливо шлепнула его ладошкой по спине.
– Нет, прошу тебя. Обещай, что сделаешь свое фото.
Он не отставал, пока она не пришла и не положила на тумбочку возле его кровати три цветные фотографии.
– Тебе идет с распущенными волосами, – сказал он, рассматривая их. – Почему ты носишь этот старческий узел?
– Я вдова. Меня обязывают к этому. Все эти люди. – Она вдруг закрыла глаза и что-то прошептала на каком-то диалекте. Он не знал этого диалекта, но понял, что она сказала.
– Почему ты их ненавидишь? – спросил он.
– Они хотят моей смерти. Чтобы получить наследство. Но теперь у меня есть ты. Все достанется тебе. Так сказал Скарафаджио.
– Но ведь он отдал приказ убить Адриано.
– Скарафаджио был моим любовником, – сказала Анна.
– Был? А сейчас?
Она уловила нотки ревности в его голосе и рассмеялась.
– Сейчас мне не нужен никто.
В ту ночь он вспомнил Ингу и дом у реки. Он больше не испытывал чувства вины за ее смерть. То была чужая жизнь. Книга, которую ему довелось когда-то прочитать. Он не все в ней понял. Вспоминая, он перечитывал заново некоторые страницы.
За окном шумел дождь.
Человек, которого звали Иваном, любил девушку по имени Инга. Он хотел, чтобы она принадлежала только ему. Отец Ивана тоже ее хотел, хоть любил другую женщину, мать Ивана…
У него закружилась голова. Он захлопнул книгу.
Но она лежала под подушкой, и он все время думал о ней. И в конце концов снова ее раскрыл.
Отец Ивана хотел, чтобы Инга умерла, но он никогда бы не смог убить ее сам. А Иван смог бы?..
Он стрелял в Афгане в женщин и детей. Но то был другой Иван. Потому что Инга к тому времени погибла.
Отец Ивана хотел, чтобы Инга…
Он пропустил несколько страниц.
Нонна, жена отца Ивана, хотела, чтобы Инга умерла. Она ревновала ее к мужу.
Она сказала Ивану, что он выпил вместо анальгина алголизин.
Она работала фельдшером. Она была очень сильная. Чугунный якорь такой тяжелый…
Нет, она бы не смогла его поднять, если бы… Он захлопнул книжку и крепко заснул.
Анна кормила его из серебряной ложечки яйцом всмятку. Обоих это забавляло. За кофе они смотрели друг на друга.
– Мама, – вдруг сказал он, – я хочу уехать отсюда.
Она вздрогнула, но сказала спокойно:
– Обязательно уедем, мой любимый. Мы поедем путешествовать. А когда вернемся сюда…
– Мы не вернемся сюда, – перебил он ее. – Мы купим дом в Неаполе. Я очень люблю Неаполь.
– Хорошо. – Она поставила на блюдце недопитую чашку с кофе, вытерла рот салфеткой и встала.
– Когда мы едем? – спросил он, зевая и беспечно потягиваясь.
– Я съезжу к Пьетро. Он даст денег.
– Но ведь ты говорила, будто у нас много денег. – Он стал насвистывать «Casta diva»[32] – эту арию здесь пели все, вплоть до портовых грузчиков. Но он вспомнил ее по другой причине: то была музыка его детства.
– Это твои деньги. Пьетро не хочет, чтобы мы их тратили.
– Ха, не слушай этого индюка Пьетро, хоть он мне и родной дядя. Деньги нужно тратить, а не копить.
– Они тебе пригодятся, – возразила Анна.
– Я хочу потратить их вместе с тобой. – Он встал и, положив ей на плечи руки, заглянул в глаза. – Давай уедем сегодня?
Она выскользнула из его объятий.
– Завтра, – сказала она. – Сегодня мы уже не успеем на самолет.
– Из Палермо есть прямой рейс в Неаполь.
Ночью.
– Нужно найти человека, чтоб присматривал за домом и садом. А главное – кормил кошек.
