подоконнике остались следы от высохших капель. Она сказала кому-то снаружи, что сломался замок на двери и она не может убрать на балконе.
Потом женщина небрежно прошлась щеткой пылесоса по мягкому синтетическому покрытию пола, изображающему траву в каплях росы. На этом ритуал уборки завершился. Фальшиво напевая себе под нос мелодию из репертуара Эллы Фитцджеральд, женщина удалилась.
Паоло вылез из-под кровати. Из окна спальни был виден бассейн. Вчера его чуть ли не полдня мыл ленивый толстый мулат. Паоло наблюдал за ним из своего грота и думал, что справился бы с этой работой максимум за полтора часа. Сегодня бассейн был до краев наполнен голубоватой водой. Однако шезлонги и столики все еще стояли под навесом. Из чего Паоло тоже сделал вывод, что хозяев сегодня не ждут.
Он решил не пользоваться ванной и душем – стенка выходила в коридор, где в это время дня вполне мог околачиваться кто-нибудь из прислуги. Судя по всему, в доме ее было немало – Паоло уже успел насчитать пять человек плюс ноги в босоножках, которые он только что видел из-под кровати.
В комнате стало душно – включили электрическое отопление. Паоло смотрел на невозмутимо гладкую поверхность бассейна и испытывал сильную жажду. Спасти от нее его может только бассейн.
Садовник подрезал живую изгородь вдоль аллеи. Бассейн располагался таким образом, что из других комнат первого этажа, кроме той, в которой сейчас находился Паоло, его не было видно. Прислуге на втором этаже делать нечего. Если бы не этот садовник…
Он вспомнил, как однажды, попав под гранатометный обстрел в пустынном предгорье, они с Игорем залегли в небольшой выемке – ребята из их подразделения успели спрятаться за валунами. «Нас нет, нас нет, нас нет…» – мысленно твердил он тогда, старясь не думать про то, что они оба просматриваются и с воздуха, и с вражеской стороны.
Вертолеты улетели, моджахеды, добив раненых, ушли в горы. Их же никто так и не заметил. Они боялись поверить в это. Игорь сказал, что их спас Господь.
Паоло закрыл глаза.
«Меня нет, меня нет, меня нет…» – стал говорить он про себя, мысленно обращаясь к садовнику. Открыл раму, осторожно спустился вниз и направился к бассейну.
Вдруг садовник повернулся к нему лицом. Паоло застыл на месте, но секундой позже понял, что мужчина его не видит – он смотрел сквозь него.
Паоло продолжал свой путь. Вода в бассейне была теплой и благоухала какими-то цветами. Он бесшумно плавал из конца в конец, потом лежал на спине, глядя в затянутое тучами небо. Наконец вылез из воды. Садовник трудился теперь в дальнем конце аллеи и стоял спиной к Паоло. Он незаметно пробрался в дом.
Хотелось есть. Он слышал отдаленные шаги – большой богатый дом, набит кучей бесполезных вещей, для ухода за которыми требовалось много дармоедов-слуг, жил своей обычной жизнью. Однако прислушавшись, Паоло понял, что шаги принадлежат одному человеку. Несомненно немолодой женщине.
Паоло выглянул в холл. Дорогу на кухню он помнил прекрасно. Шаги доносились со стороны большой комнаты с двустворчатыми дверями из венецианского стекла. Он проходил мимо нее ночью. Паоло на мгновение закрыл глаза. «Меня нет, меня нет, меня нет…» – стал он прокручивать в мозгу. Он шел легким стелящимся шагом снежного барса, крадущегося к своей жертве. Краем левого глаза он видел женщину – она сидела за бюро и просматривала какие-то бумаги. Судя по всему это была экономка.
Он беспрепятственно прошел на кухню и, не рискнув заводиться с кофе, обследовал холодильник со всевозможными напитками. Взяв с полки банку с оранджадом, он открыл другой холодильник, где, как ему было известно, хранились мясные продукты. И тут услышал шаги экономки. Прятаться было бесполезно – вся мебель в кухне стояла по стенам. Он опустился на стул с высокой спинкой, закрыл глаза, расслабил мышцы, одновременно напрягая волю.
– Ну и память у меня стала, – ворчала женщина, засовывая банку назад в холодильник. – Хуже дырявой кошелки. – Она подошла к холодильнику с мясными продуктами и, открыв его, пошарила глазами по полкам. – Ну да, свинину я отдала Гарри – она бы все равно пропала. Помнится, я дала ему банку пива и… Ну конечно же, я дала ему копченый бекон. Гарри стал так много есть…
Женщина закрыла холодильник и, потоптавшись с полминуты возле стола, за которым сидел Паоло, вышла.
Он понял: Гарри – это садовник. Он сам не знал, как он это понял. Он твердил, представив себя Гарри: «Я съел жареную свинину и копченый бекон. Я съел жареную свинину и…»
Поев, Паоло вернулся к себе в комнату и лег на кровать. Смеркалось. Хотелось спать. Он знал, сегодня сюда больше никто не зайдет.
Он заснул сном младенца.
Паоло прожил таким образом одиннадцать дней, значительно усовершенствовав свою систему воздействия на окружающих. Теперь он мог заставить экономку, миссис Уинстон, послать Люси, горничную, за клубничным мороженым – Паоло обожал клубничное мороженое. Миссис Уинстон вдруг тоже полюбила клубничное мороженое и теперь поглощала его в невероятных количествах. Нэду, сторожу, он внушил, что собак не надо выпускать на ночь из загона – они гадили на дорожки, и приходивший через день белый уборщик обзывал Нэда «черножопым пугалом» и «помойной крысой», а один раз даже замахнулся на него своей пластмассовой метлой. Дело в том, что последнее время Паоло спал днем, ночами же ему нравилось гулять и купаться в бассейне. Он не собирался тратить свою энергию на собак. Да и с животными, казалось Паоло, этот трюк мог не сработать.
Ему понравилась такая жизнь, и он уже перестал ждать хозяев дома, зная заведомо, что с их появлением в распорядке его времяпрепровождения неминуемо произойдут изменения. Он лежал в шезлонге на балконе, укутавшись в плед, когда раздался телефонный звонок.
– Да, да, мисс Тэлбот, все у нас в порядке… Спасибо… Сегодня вечером? Номер рейса… да, я записала. Пришлю Фрэнка… Вам приготовить желтую спальню?.. Разумеется, мисс Тэлбот… Я очень рада, мисс Тэлбот… До скорого свидания.
Паоло напрягся. Но когда понял, что приедет не мать, а его американская тетка, расслабился.
Что ж, посмотрим, думал он. Переселяться я не буду – там очень удобная кровать и шикарный вид из окна. Тетушка Сьюзен, интересно, как мы с тобой уживемся? Пожалуй, прежде чем себя обнаруживать,
