стоит к тебе присмотреться.
Он встречал ее вместе с прислугой, стоя чуть поодаль от них. Она скользнула по нему (или сквозь?) равнодушным взглядом широко поставленных зеленых глаз. Она была похожа на маму, какой он помнил ее в своем детстве. Но это была чужая женщина. Паоло определил это с первого взгляда.
Она обернулась, поднимаясь по лестнице в дом. Их глаза встретились на какую-то долю секунды. Он понял, что сейчас она смотрела на него, и усмехнулся.
Игра обещала быть интересной.
Луиза Маклерой блефовала – никаких документов, свидетельствующих о связи Джека Конуэя-младшего с мафией, у нее не было, однако эти угрозы роковым образом подействовали на Конуэя-старшего. Старик занемог и окончательно отошел от дел, укрывшись на своем ранчо. Состояние его здоровья, однако, не внушало особого опасения врачам, о чем они и сообщили Бернарду. Впрочем, последнее время Джек Конуэй врачей к себе не подпускал.
На ранчо были великолепные породистые скакуны. Старик проводил дни напролет в обществе конюхов и жокеев.
Известие о его смерти настигло Бернарда в Токио – Сью и он обедали в ресторане с президентом японской компании и его супругой. Это был деловой обед, который японцы устроили в честь американского компаньона. Бернард был доволен ходом переговоров и очень оживлен.
После короткого телефонного разговора он изменился в лице. Положив трубку, сказал, обращаясь почему-то не к Сью, а к улыбающимся японцам:
– Умер мой отец. – И, помолчав, добавил: – Я остался совсем один.
В самолете Бернард напился до чертиков. Сперва он рыдал на груди у Сью, потом вдруг, глянув на нее совершенно трезвыми глазами, произнес удивленным и растерянным голосом:
– Ты не она. Скажи, почему ты не она?..
Похороны были торжественными. Сью ни на минуту не отходила от Бернарда, но он не замечал ее. Когда же длинный трудный день кончился и смертельно уставшая Сью приняла душ и улеглась в постель, на пороге спальни появился Бернард с бутылкой виски.
– Будем пить. Ну-ка, Юнис, вылезай из-под одеяла, – велел он.
Сью попыталась отговорить Бернарда от этой затеи, но он подошел к кровати, бесцеремонно откинул одеяло и, больно схватив ее за руку, заставил встать.
– Изволите сопротивляться, мисс Seducer?[54] Ну же, не стройте из себя недотрогу. Вы созданы для того, чтоб ублажать мужчин.
Сью едва удержалась, чтоб не влепить ему пощечину. Она забралась с ногами в кресло и сделала глоток из стакана с неразбавленным виски, который сунул ей Бернард.
– Нет, Юнис, пей до дна. Помнишь, четыре года назад мы с тобой сидели в этой комнате, и ты делала все, что я хотел? Ты сама заставляла меня делать с тобой все, что я хотел. Ты была маленькой похотливой сучкой, прикинувшейся невинной девушкой. И я не смог устоять. Ни один мужчина не смог бы устоять против тех приемчиков, которые тебе известны, мисс Streetwalker.[55]
Сью выплеснула ему в лицо содержимое своего стакана. Он расхохотался.
– Заело, да? Бывшая шлюха в роли подружки бывшего плейбоя. Черт, как тебе удалось окрутить меня?
– Берни, ты пьян. Прошу тебя…
– Ты меня просишь? Интересно, о чем может просить крошка Юнис, внештатный сотрудник журнала для женщин, Бернарда Конуэя, будущего конгрессмена? О том, чтобы он расстегнул ширинку своих брюк?
– Ты пожалеешь об этих словах, – процедила сквозь зубы Сью. – Очень скоро пожалеешь.
– Изволите угрожать? Любопытно, что может сделать мисс Streetwalker мистеру Losteverything?[56] Наставить рога с Биллом, нашим конюхом? Хотя нет – он для тебя, пожалуй, слишком хорош. Все-таки он белый, а ты предпочитаешь…
Сью молнией вскочила с кресла и изо всей силы ударила Бернарда кулаком по лицу. Из его носа закапала кровь, расплываясь на белоснежной сорочке.
– Подонок, – сказала она. – Жалкий подонок. Да если бы не я…
Она задохнулась в бессильной ярости. Бернард снова расхохотался, кровь из носа закапала сильней. Но он не обращал на это внимания.
– Если бы не ты, малышка Юнис, я бы так и остался женатым на малышке Син, которая была шлюхой этого Арчибальда Гарнье. А ты помнишь, сколько у тебя было арчибальдов, прежде чем ты стала моей малышкой? Одного из них я знал – рогатый капитан-итальянец из Нью-Орлеана, которому ты, как и мне, расстегнула ширинку и…
От следующего удара голова Бернарда качнулась вбок и он выронил стакан с виски. Сью получала удовольствие, избивая своего бывшего любовника, а он и не думал ей сопротивляться.
Обессилев, она наконец упала в кресло и, грязно выругавшись, расплакалась. Лицо Бернарда заметно припухло, левый глаз почти заплыл.
– Спасибо, крошка, – сказал он утирая рукавом кровь с губ и подбородка. – Теперь я окончательно убедился в том, что ты – это не она. Сестры… – Он хмыкнул, поднялся с кресла и, пошатываясь, побрел к двери, но не дошел до нее, повернулся, сел на ковер, широко расставив колени. – Да если бы я посмел сказать Маджи то, что сейчас сказал тебе… – У него булькнуло в горле. – Нет. Я бы скорей застрелился, чем позволил себе сказать ей такое. Она… она такая чистая. Маджи, прости меня за все.
Бернард завалился на бок и отключился.
Сью смотрела на себя в большое зеркало в ванной комнате. Бледное, как безжизненная маска, лицо, губы – две узкие полоски, руки дрожат так, что невозможно унять.
