— Не беспокойтесь, если брат не сможет оплатить, то мы с мужем в средствах не стеснены, — поспешила успокоить я охранника. — У моего мужа своя фирма. И он в случае чего оплатит лечение моего единственного бедного брата.
Успокоенный моими словами, охранник наконец вызвал санитаров, и проход на вожделенную территорию был открыт! Прапор, при виде двух дюжих санитаров потерявший всякое желание буйствовать, мирно прошествовал в приемную. А мы с Катькой последовали за ним.
— Как думаешь, мы не наткнемся на Максима? — с опаской оглядываясь, шепнула мне Катька.
Я сама думала о том же. И уже с содроганием представляла себе эту встречу. Ясное дело, что Максим при виде нас заподозрит неладное. Ему нипочем будет не задурить голову сказочкой о внезапно и так кстати помешавшемся Прапоре.
К нашему облегчению, ни по дороге, ни в больнице мы нашего знакомого психоаналитика не встретили. И в приемной сидел совсем другой врач. Приемная, как, впрочем, и вся больница, оказалась на редкость респектабельной. Пол в вестибюле был выложен мраморной плиткой. В коридорах и верхних этажах мрамор сменил паркет, который был прикрыт мягким паласом с плотным густым ворсом. Стены были до половины обшиты панелями из натурального дерева. И самое удивительное, тут не пахло больницей. Не было того специфического неистребимого запаха дезинфекции и лекарств.
Врач, принявший нас в приемной, сидел в роскошном кожаном кресле. Тут же стояли, специально для посетителей, такие же кожаные диваны. Прапора нигде не было видно.
— Располагайтесь! — радушно пригласил нас с Катькой врач. — Вашего родственника сейчас осматривают. А мы пока поговорим с вами об условиях.
Несмотря на его приветливый тон, глаза за стеклами модных очков блестели у врача холодным расчетливым блеском. Он, казалось, прикидывал, на сколько мы можем потянуть. Судя по тому, как мрачнело его лицо по мере осмотра, нас скоро могли попросить отсюда вон.
— Знаете, а мы слышали о вашей больнице, — брякнула я. — Конечно, наш знакомый предупреждал нас, что содержание больных обходится у вас в круглую сумму, но, если действительно надо серьезно лечиться, я думаю, эти деньги будут потрачены не зря. Думаю, что само провидение привело нас именно к вам.
— В самом деле? — вежливо удивился врач. — От кого же вы наслышаны о нашей больнице?
— От Валентина Суворина, — ответила я.
— О, — буквально расплылся в улыбке врач. — Конечно, я знаю его. Значит, Валентин рекомендовал вам наше заведение?
— Да, проблемы с моим братом, — пробормотала я. — Понимаете…
— Понимаю, — перебил меня врач. — Смею вас заверить, что у нас ваш брат будет иметь наилучший уход и лечение. Позвольте, однако, представиться, Арсеньев Федор Иванович.
— Очень приятно, — дружно соврали мы с Катериной.
— Если Валентин рассказывал вам о нашей больнице, то все становится гораздо проще, — тем временем болтал Федор Иванович. — Вы уже знакомы с нашими условиями. Они вам подходят?
Мы понятия не имели об этих самых условиях, но на всякий случай согласно кивнули.
— Вот и отлично! — еще больше оживился врач. — Значит, сейчас мы подпишем договор. Вы внесете плату за первые три месяца, и ваш родственник перестанет досаждать вам своим присутствием. Все заботы о нем мы возьмем на себя.
И он резво полез в ящик стола. Испугавшись, что при таких скоростях он начнет требовать с нас деньги уже через несколько минут, я решительно сказала:
— Валентин говорил, что у вас содержится его то ли родственница, то ли знакомая. Мы бы хотели взглянуть на нее.
— Зачем? — казалось, удивился врач.
Во всяком случае, он отвлекся от своих бумаг. Но зато я встала в тупик. Действительно, зачем бы нам могло понадобиться смотреть на эту совершенно постороннюю нам тетку.
— Чтобы убедиться, что пациентам у вас действительно так хорошо, как вы говорите, — неожиданно ответила вместо меня Катька. — Все-таки родного мужа отдаю. Не чужой ведь человек.
И она вытерла вполне настоящую слезу. Как ни странно, эта с трудом выжатая Катькой из себя слеза убедила Федора Ивановича.
— Ну, хорошо, — сказал он. — Если вы так хотите. Пойдемте.
Он встал со своего кресла и прошел к дверям. Мы тоже поднялись. Федор Иванович оказался роста значительно ниже среднего. И был ниже меня на добрых полголовы. Он быстро пошел вперед, сделав нам знак, следовать за ним. Втроем мы спустились обратно в вестибюль, миновали его и поднялись снова на второй этаж. После этого нам пришлось пройти две железные двери, и мы оказались в отделении, где содержались больные.
Они тут бродили вполне свободно. Некоторые задумчиво ковыряли в идеально оштукатуренной стене, некоторые тихо сидели на мягких диванчиках, полностью погруженные в свои мысли. Все были одеты в теплую и удобную трикотажную одежду.
— Как видите, наши больные чувствуют себя у нас вполне комфортно, — сказал нам Федор Иванович и тут же накинулся на медсестру, подоспевшую к нам: — Наточка, почему у тебя Корзунов опять стену ковыряет? Ведь только два месяца прошло, как из-за него ремонт пришлось делать.
— Простите, Федор Иванович! — воскликнула женщина, кидаясь к психу, продолжавшему увлеченно ковырять стену.
После короткой увещевательной речи псих позволил увести себя от стены. Взамен он получил какую- то конфетку в яркой обертке.
— Мне кажется, что он нарочно таким образом вымогает сладости, — сказала медсестра, вернувшись к нам. — Не представляю, кто мог его этому научить. Но теперь без вафли к нему не подойдешь.
— Где у вас Татьяна? — спросил у медсестры Федор Иванович. — Эти девушки хотят на нее взглянуть.
— Пожалуйста, — спокойно сказала женщина. — Сейчас найдем. Она должна пить чай у себя в комнате.
Мы прошли по коридору и оказались в комнате на одного человека. Тут же стоял телевизор, имелось еще два кресла и стол, на котором лежало несколько книг в ярких обложках. Я присмотрелась и увидела, что это все детские сказки, раскраски и книжки с картинками. Кроме того, в комнате повсюду валялись мягкие игрушки.
— Странно, Тамарочки тут нет, — сказала медсестра. — Должно быть, она отправилась на кухню за добавкой.
— Тамарочки? — недоуменно прошептала мне Катька на ухо. — Кто это такая? Нам ведь нужна Татьяна. Татьяна Рюрикова.
Тем временем медсестра уже вела нас в сторону кухни.
— Вы уверены, что нам нужна именно эта самая пациентка, которую мы ищем? — спросила я у Федора Ивановича. — Мне помнится, Валентин называл нам другое имя.
— Должно быть, вы перепутали, — уверенно ответил мне врач. — У нас есть только одна пациентка, которую поместил к нам Валентин.
— Видимо так, перепутали, — только и оставалось мне кивнуть.
Врач выглядел на редкость искренним.
— Кстати, как его здоровье? — неожиданно спросил у меня Федор Иванович.
— Чье? — не сразу поняла я.
— Валентина, само собой разумеется. Вы давно его видели?
Я растерялась.
— Давно, — ответила за меня Катька. — Больше месяца назад. Вроде бы у него все было в порядке.
— Очень хорошо, — сказал врач. — Потому что он задерживает платеж за пребывание у нас Татьяны уже на несколько дней.
— Простите! — перебила врача Катька. — Но вы сказали Татьяна, а медсестра ушла разыскивать какую-то Тамару.
