дел.
– Слушай, а чего вы меня запереть решили? – крикнула ему вслед Лена. – И что ты там про сына кричал, я что-то не поняла.
– Не обращай внимания, это я пошутил, – отмахнулся Суреныч.
– С юмором у тебя всегда напряг был, – заметила Лена и заковыляла к остановке такси.
– Ты чего ее отпустил? – налетел на друга Лысый.
– Погоди ты, сейчас посмотрим, куда она направится. Может быть, она тут и в самом деле с любовником. Тогда по крайней мере будет понятно, почему соврала нам про гостиницу. Не хотела, чтобы мы к ней наведались. А раз она этого не хотела, то мы сделаем ей это назло.
И приятели, поймав машину, подождали в ней, пока Лена сядет в такси, и тогда поехали за ней. Двигались они в сторону моря. Наконец обе машины достигли курортной зоны и дальше не поехали. Лена вылезла из своей машины и, хромая, направилась к двухэтажному старинному дому, со множеством дверей и балкончиков. Дом утопал в зелени пальм, магнолий и цветущих кустарников и был переоборудован каким-то предприимчивым бизнесменом в отличную частную гостиницу. Об этом сообщала неоновая вывеска на здании.
– Уютное местечко, – заметил Лысый.
– И дорогое, – продолжил Суреныч. – Все эти отдельные входы весьма подозрительны. Никто не знает, что делается у соседей. И зайти рискованно. Придется ждать здесь.
– Сколько ждать-то? – огорчился Лысый. – Может, она никуда сегодня и не пойдет. Ты видел, как она хромает.
– Может, и не пойдет, а вот любовника вызовет.
– Ей доктор нужен, а не любовник.
– Ты, видать, забыл, какой темперамент был у нашей Ленки, – мечтательно протянул Суреныч. – Ручаюсь, через несколько минут здесь появится и ее любовник.
Он немного ошибся, первый посетитель появился только через сорок минут. Им оказался Фима.
– Не может быть! Глазам своим не верю, ущипни меня! – прошептал Суреныч. – Как она добралась до моего мальчика за какие-то сорок минут?
Фима тем временем уверенно вошел, словно только этим всю жизнь и занимался, в ту же дверь, за которой скрылась Лена.
– Боже мой! – ахнул несчастный отец и кинулся следом.
К сожалению, он немного опоздал. Дверь Лениного номера захлопнулась прямо у него перед носом. Он занес кулак, чтобы вдребезги разнести логово врага, как вдруг Лысый схватил его за руку.
– Что такое? – недовольно попытался вырваться Суреныч.
– Ты прислушайся, – посоветовал ему Лысый. – Если там кто и умирает, то я тоже бы так не отказался помереть.
Суреныч приник к двери и тут же отскочил от нее как ошпаренный.
– Это не мой мальчик! – проговорил он. – Мой мальчик даже не знает, как обращаться с девушками. Там кто-то еще! Немедленно ломаем дверь, они там развращают его, заставляют смотреть всякие непристойности, которыми занимаются.
– Опомнись! – встряхнул его Лысый. – Ты лучше послушай, что она говорит.
Суреныч прислушался к возгласам, доносившимся из-за двери под ритмичный скрип кровати. Только с большой натяжкой эти звуки можно было назвать разговором.
– Фима! – стонал женский голос. – Ты мой герой. Я тебя обожаю! Ах, Фима!
Суреныч побледнел и опустился возле двери.
– Как это произошло? Она же ему в матери годится, – пробормотал он.
– В таких тонкостях твой сын не разбирается, а Ленка выглядит лет на тридцать. Если вдуматься, то не такая уж и большая разница.
– Но мы-то знаем, сколько ей на самом деле.
– Наш поезд ушел, теперь время молодых.
– Спасибо, объяснил, – поднимаясь с пола, пробормотал Суреныч. – Пошли отсюда. С ним я позже поговорю.
– Правильно, – обрадовался Лысый. – К тому же факт ее знакомства с твоим сыном вовсе не снимает с нее подозрений.
И приятели уселись в тени пальмы, прихватив по паре пива, чтобы скрасить ожидание. Они выпили это пиво, и два следующих, и еще два, но Фима все не шел. Наконец Лысый немного протрезвел и заметил, что вокруг царила глубокая ночь.
– Сидеть дальше смысла нет, вряд ли она выставит его из номера среди ночи, – сказал он. – Будь я женщиной, то ни за что не отпустил бы от себя такого жеребца.
На всякий случай приятели поднялись на второй этаж и приникли к двери Лениного номера, чтобы проверить, что там делается. Убедившись, что стоны и скрипы не утихают, друзья успокоились за судьбу Фимы и отправились ночевать к Лысому.
В то время как Суреныч и его сын переживали такие волнующие минуты, мы с Андреем и Васей, напротив, наслаждались временным затишьем. Суреныч позвонил своей жене на трубу и сообщил, что с другом не повидался и ночевать останется в городе, может, еще удастся чего-нибудь выяснить. После этого приедет. Но не приехал. Из этого мы заключили, что ему пока не удалось договориться со своим другом-бандитом о нашей ликвидации. В противном случае он бы обязательно заявился, чтобы своими глазами увидеть наш конец. Мамаша Фимы после звонка мужа снова отправилась в город в поисках распродаж, да и сам Фима под вечер куда-то исчез, оставив вместо записки тетрадку с незаконченным сочинением на тему: «Моя первая любовь».
– Интересно, что он мог написать? – задумчиво потянулся к брошенной тетрадке Андрей.
– Не смей! – рявкнул на него Вася. – Это же сокровенное.
– Кто же выкладывает сокровенное в школьных сочинениях, которые может прочитать любой желающий? – удивился Андрей. – Спорим, что он там про Дашку накатал.
– И в самом деле интересно, – оживилась я. – Вася, не будь занудой, дай посмотреть. Все равно завтра твоя мама будет читать.
Под нашим нажимом Вася сдался. И мы все вместе принялись жадно разбирать Фимины каракули, с трудом продираясь сквозь дебри чудовищных ошибок. Казалось, что повествует все это совершенно пьяный человек, да еще с полным ртом каши.
– Здесь нет про меня ни слова, – разочарованно сказала я, добравшись до середины. – Разве что я – это роскошная брюнетка с оливковой кожей и внушительным бюстом. Ничего подобного я раньше за собой не замечала.
– Недаром же говорят, что влюбленные видят предмет своей страсти несколько иначе, чем все остальные. Может, ты Фиме представляешься именно такой, – съехидничал Андрей.
– Видишь, не советовал же читать, только расстроилась, – пожалел меня Вася.
– Стойте, – вдруг поднял палец Андрей. – Представляете, его возлюбленная – военный.
– Что?! – воскликнули мы.
– Ну, служит в армии, – поправился Андрей. – Преподает технику владения боевым оружием. Оказывается, он познакомился с ней еще прошлым летом здесь же, в Сочи. И весь год жил только ради волшебной минуты, когда они снова встретятся под пальмами на берегу моря, где-то в укромном гнездышке.
– Ничего себе, он эту фразу наверняка откуда-то содрал, – поразился Вася.
– Он так пишет про эту встречу, словно это дело решенное. Понятно теперь, зачем он презервативы пачками закупал, – закрывая тетрадку, резюмировал Андрей. – Наверное, она уже приехала, вот он к ней и удрал, пользуясь отсутствием родителей.
– Меня только интересует фраза о том, что его возлюбленная просто кладезь полезных сведений и, если бы не она и еще одна женщина, он бы никогда не нашел дело всей своей жизни?
– Можешь спросить у Фимы, он у нас просто каким-то подпольным бабником оказался, – ехидно посоветовал мне Андрей и добавил: – Как думаете, если мы подсунем эту тетрадку Суренычу, то, может, он на время переключится на своего сына и оставит нас в покое? А то еще в конце можно приписать, что эта
