жива! – печально вздохнула провизорша. – Скончалась. Можно сказать, вот на этом самом диванчике и скончалась.
И она ткнула пальцем в обитую красным дерматином лавочку. У Киры потемнело в глазах. Младенец у нее на руках, разом превратившийся в сироту, внезапно потяжелел. Откуда-то издалека до Киры донеслись возмущенные голоса, потом ее подхватили, рукам стало неожиданно легко, и Кира уплыла в небытие.
Очнулась она от резкого запаха и ужасной мысли.
– Ребенок! – завопила Кира, поднимаясь. – Где ребенок?
– Да вот он! – сказала какая-то женщина и показала синий сверток с торчащими оттуда ручками и головой в шапочке. – Все с ним в порядке. Ты-то сама как?
– Вроде бы ничего, – приложив руку к голове, ответила Кира.
– Это надо же людям такие новости без всякой подготовки сообщать! – возмутилась женщина, увидев, что Кира в самом деле пришла в себя. – Тут и у молодых сердце отказать может.
– Она вам кто была? – спросил мужчина.
– Кто?
– Ну, эта женщина, которая погибла?
– Сестра, – прошептала Кира, не в силах поверить, что все это в самом деле происходит именно с ней.
В один день она обрела родственницу, можно сказать, единственную близкую родню. И тут же умудрилась ее потерять. Это же надо! Внезапно Кире стало ужасно, просто до горючих слез жалко свою сестру. При жизни она ее никогда не знала и даже не слышала о ее существовании. Когда та неожиданно появилась да еще с грудным младенцем на руках, Кира не обрадовалась, а лишь была ошарашена свалившимися на нее проблемами. И вот теперь до нее внезапно дошло, что эта Фёкла могла стать самым близким ей человеком.
Ну и что с того, что она была на редкость малообразованной? Не в десяти классах школы счастье! Может быть, душа у Фёклы была золотая. Да наверняка. Золотая! Но теперь-то уж не узнать этого Кире никогда! Нет, не узнать! И так Кире стало жалко свою сестру, что из глаз ее сами собой потекли слезы.
– Ну! Не реви! Не реви! – засуетились вокруг нее люди. – Ребенок-то не виноват. А он и есть хочет! Домой иди! Покорми хоть его. Да и другим родственникам сообщи, что с сестрой-то случилось. Похороны там надо организовать. И все такое.
Кира покивала головой и послушно поплелась домой. Там она машинально прочитала инструкцию на купленной в аптеке упаковке с молочной смесью, приготовила питание для ребенка. Для чего сначала вскипятила чайник, потом ошпарила новенькую бутылочку, которая хоть и продавалась в стерильной упаковке, но в аптеке Кире предложили не пренебрегать дополнительными средствами гигиены. И сунув наконец ребенку рожок, в который тот жадно вцепился, придерживая бутылочку, другой рукой набрала знакомый номер.
– Леся! Приди ко мне! – сказала Кира голосом умирающей. – У меня ужасное горе.
– Что такое? – всполошилась ее ближайшая подруга. – Вроде бы с утра разговаривали. Ты совсем ничего была! Это ты так из-за Женьки расстроилась?
– Приди! – повторила Кира. – У меня сестра погибла. А ребенок ее остался! Если бы ты все знала!
В трубке повисло молчание. Леся не хуже самой Киры была осведомлена о том, что никакой сестры у подруги нет.
– Я иду, – тем не менее лаконично отозвалась Леся и в самом деле через четыре минуты уже звонила в дверь Кириной квартиры.
Четыре минуты – это было ее личное рекордное на сегодняшний день время, за которое она могла добраться от своей квартиры до Кириной. Вообще-то Лесе всего-то надо было спуститься со своего этажа, выйти во двор, войти в соседнее парадное и снова подняться к Кириной квартире.
Казалось бы, идти-то всего ничего! Но обычно Лесе всегда что-то мешало. И на дорогу до подруги у нее уходило от четверти часа до двух суток. Но как уже говорилось, сегодня она превзошла саму себя. Видно, в самом деле сильно встревожилась за здоровье подруги.
– Ну, что у тебя случилось? – ворвалась Леся, словно ведьма на помеле. – Какая еще сестра?
– Тихо ты! – поморщилась Кира. – Ребенок только уснул. А ты орешь!
– Какой ребенок? – оторопела Леся. – Ты это что, серьезно?
Кира поманила подругу в комнату. И показала младенца, который уснул еще во время еды. Кира соорудила на краю дивана валик из одеял и подушек, чтобы ребенок не свалился во сне на пол. И оставила его отдыхать под присмотром Фантика, который с момента исчезновения Фёклы проникся к маленькому сироте теплыми чувствами. И теперь бдительно сидел возле ребенка, не сводя с того глаз.
– Откуда ты его взяла? – пробормотала Леся, убедившись, что на диване в самом деле лежит живой ребенок – не кукла и не фантом.
– Это мой племянник! – с какой-то даже гордостью в голосе поведала Кира. – Сестра привезла!
– Ты в своем уме? У тебя никогда не было сестер!
– Представь себе, была!
– А вот и нет!
Кира махнула рукой, приказывая Лесе заткнуться. И потащила подругу на кухню. Там она и поведала Лесе о той трогательной, а потом драматической истории, которая произошла с ней этим утром.
– Какой кошмар! – только и сумела выдавить из себя Леся, когда Кира все выложила ей. – Но ты хоть знаешь, как зовут отца ребенка?
– Нет, – призналась Кира. – Понятия не имею, кто он такой.
– А что-нибудь ты о своей сестре знаешь? Кроме того, что она продала квартиру в Твери, что ее звали Фёклой и она ехала в Нижний Тагил? Что-нибудь, чтобы можно было найти других родственников этой Фёклы? Мужа этого ее, в конце концов!
Кира порылась в памяти. И развела руками. Никакой полезной информации там больше не хранилось.
– Но она же оставила у меня свои вещи! – воскликнула она наконец.
– Так что же ты молчишь? – возмутилась Леся. – Тащи их сюда!
Кира сбегала в коридор и принесла оттуда сумку.
– И это все? – изумилась Леся.
Кира молча кивнула.
– Что же, – вздохнула Леся. – Все лучше, чем ничего.
И она дернула за замок на «молнии». Та вжикнула, и сумка открылась.
– Вещички тут какие-то хиленькие, – порывшись в ней, заключила Леся. – Нельзя сказать, чтобы новые или особенно хорошего качества. А документов нет.
Кира и сама видела, что никаких документов у Фёклы в сумке не оказалось. Наверное, она хранила их у себя за пазухой. Письма от матери и бабушки она ведь там прятала, верно? Как самое ценное. А пазуха у Фёклы была достаточно вместительной. Там могло много чего поместиться. Деньги, например.
– Ой! А в самом деле, где же деньги? – сообразила Кира. – Если она продала квартиру, то у нее при себе должна иметься приличная сумма.
– А сколько может стоить квартира в Твери?
– Не знаю, но тысяч десять-двадцать у нее должно быть, – пожала плечами Кира и добавила: – Это я минимум беру. Может быть, и больше.
– Но сейчас этих денег тут нет, – очень проницательно заметила Леся.
– Вижу, что нет, – согласилась с ней Кира. – Наверное, они на Фёкле были, когда ее тело в морг увезли.
– Тогда смело можешь о них забыть, – вздохнула Леся. – Даже если они при ней и были, то нам их никогда не отдадут. Украли.
– Пусть хоть документы вернут! – возмутилась Кира. – Как я без документов ее хоронить буду? И ребенок тоже без документов в результате остался!
– Что ты говоришь? – испугалась Леся. – У твоего племянника нет никаких документов?
– Ну да! – подтвердила Кира. – Представляешь, я даже не знаю, как его зовут!
Вместо ответа Леся прокралась в комнату, словно вид ребенка мог ей подсказать имя крохи. Обратно она вернулась не скоро.
– Такой миленький! – растроганным голосом заявила она. – Розовый, носиком сопит, ручки в кулачки сжал и ногами во сне дрыгает!
Кира молчала. Вид у племянника в самом деле был умилительный. Но мысль о том, что такой маленький лишился матери, пронзала тревогой.
– И вот ведь странно, – произнесла тем временем Леся. – У твоей сестры вещи в ее сумке совсем плохие. Разве что не рваные. А ребенок одет словно картинка. Наверное, она его сильно любила.
– М-да, – пробормотала Кира, пребывая в некотором сомнении.
– Раз себе во всем отказывала, лишь бы его получше одеть, то уж точно любила, – заявила Леся.
– М-м-м, – снова промычала вместо ответа Кира.
Что-то ей в этих рассуждениях Леси казалось неправильным. Да и не была похожа Фёкла на заботливую сумасшедшую мать, способную отказать себе во всем ради своего ребенка. Когда приехала, она его шмякнула на диван. Нет, не шмякнула, а аккуратно положила. Но первым делом потребовала себе чаю. О ребенке, что он хочет пить или есть, она и не подумала. То есть подумала, но после того, как осушила пару чашек, а ребенок уже ревел благим матом.
Конечно, может быть, на женщину так повлияла тяжелая дорога. Что от усталости она уже себя не помнила. Но все же странно. Определенно, это очень странно. Но додумать эту мысль Кире не удалось. Леся принялась ее теребить:
– Слушай! Тебе надо ехать в ту больницу, куда увезли твою сестру!
– Прямо сейчас? – растерялась Кира.
– Да! Потому что потом ты не только денег, но и документов ее не сыщешь!
– Кому нужны документы? – пыталась возражать Кира, которой страшно не хотелось никуда ехать.
– Не украдут, так потеряют! – решительно заявила ей Леся. – Поезжай прямо сейчас!
И недолго думая, она принялась выталкивать Киру из квартиры. Та вяло сопротивлялась:
– А ребенок?
– С ребенком ничего не случится! Я с ним посижу!
– Но ты не знаешь, как обращаться с младенцами! – протестовала Кира.
– Ты тоже не знала, а ведь не растерялась!
– Он – мой племянник! – не сдавалась Кира. – Поэтому я и сообразила!
– Чай, не глупей тебя! – обиделась на нее Леся. – Иди давай! Рассуждать она тут еще будет.
И Кира поняла, что от тягостной поездки в морг за телом сестры ей не отвертеться никакими силами. Да и в самом деле, нехорошо как-то получается. Только что лила слезы о
