Эрнесту. Насчет его детей и жены тоже история темная. Это еще как суд посмотрит и признает ли судья Ингриду дочерью Роланда. А если нет, то прощайте дедушкины денежки.
– Ну, допустим. А что еще ты можешь предъявить своему дяде?
– Сейчас дойду и до этого. И вот я думала, думали и решила, что ровным счетом ничего не знаю про Эрнеста. Понимаешь? Вроде бы он работает в фирме дедушки. Но что-то его там редко видят. И где он проводит остальное время? Он молчит и все про него забывают. А он далеко не так прост, как кажется.
– И что дальше?
– А дальше нужно в нем разобраться, – сказала Наташа. – Вставай!
– Куда это вы собрались? – раздался голос Бритого из-под одеяла. – С кем это вы разбираться хотите? Учтите, пока я тут, никаких разборок не допущу. Силенок у вас для этого маловато.
– Да лежи ты! – с досадой пихнула его Инна. – Не мешай! Обещаю, что из дома я ни ногой.
И сестры выскочили из комнаты. Первым делом они помчались к Эмилии. Она сидела возле плиты и поливала омлет горючими слезами.
– Что случилось? – испугалась Инна.
– Зина замуж выходит, – сказала Эмилия. – За этого полицейского, за Ояра.
– А вы принципиально против полицейских? – спросила Инна.
– Совсем наоборот. Ояр – отличный парень, – сказала Эмилия. – Я очень за них рада. Даст Бог, еще и внуков дождусь.
– А почему же вы плачете? – удивилась Инна.
– От счастья, – объяснила Эмилия, снимая сковородку с плиты. – А вы чего хотели? Садитесь, я вас завтраком покормлю.
Сестры сели за стол, прикидывая, как бы поделикатней начать разговор об Эрнесте. Но Эмилия их опередила.
– Вот, значит, как получилось, – сказала она. – Один сыночек у Роланда в наследничках остался. Никогда у меня душа к этому Эрнесту не лежала. Он и мальчонкой таким тихоней был, а все гадость какую- то затеет. И все скромный такой, на него и не подумаешь. Сестра мне писала, жаловалась, что весь в Роланда пошел. Тоже все задумывается о чем-то. Вот так тишком и добился своего.
– Чего добился? – навострили уши девушки.
– А денежки себе отцовские прикарманил, – сказала Эмилия.
– Так они по закону его, – сказала Наташа.
– Я о чем и речь веду, – воскликнула Эмилия. – По закону, еще бы! Он всегда так умеет повернуть, что правда на его стороне. И вроде бы ни при чем. Само так вышло, что удача к нему лицом повернулась. Мол, тише едешь – дальше будешь. Только не все так просто.
– А что с ним не так? – подкатилась Инна.
– В толк не возьму, как он это делает. А только с тех пор, как зашел разговор о дележе наследства, так я все ждала, когда дело в пользу Эрнеста обернется. И вот видишь, дождалась. Сама в толк не возьму, с чего я это взяла, а вот только ждала – и все тут. Еще в детстве Эрнестик большой любитель был стрелки на других детей перевести и наказания за шалость избежать. Придет к матери, наябедничает, других детей накажут, а этого еще и похвалят, что вовремя донес. А того мать не видела, что ее дорогой Эрнестик сам других детей подговорит на шалость, а потом вроде бы и в сторонке окажется. Вот он какой!
– А отец, то есть Роланд Владимирович, кого из своих сыновей больше любил? – спросила Инна.
– Трудно сказать, по-моему, он их всех троих не особо жаловал. В детстве, стало быть. А сейчас я так сразу и сказать не могу, кого Роланд больше любил. А только с Эрнестом у них вроде бы связь тесней была. Я сколько раз видела, как они вдвоем в кабинете запрутся и сидят, разговаривают. А о чем разговаривали, то мне неведомо. Но только с Алексеем Роланд никогда так не уединялся. С Алексеем они про дела фирмы беседы вели, и слышно все было. Дверь неплотно прикрывали, а то и вовсе в гостиной устраивались.
– И давно они с Эрнестом так сдружились? – поинтересовалась Инна.
– Не знаю, – пожала плечами Эмилия. – Когда я приехала, здесь уже так было. Но Роланд всех троих своих сыновей в детстве в равной степени не жаловал.
– Как это? – спросила Наташа.
– Многие мужчины так поступают. Пока ребенок не станет взрослым, они его и не замечают, – сказала Эмилия. – Когда дети были маленькие, Роланд все больше на работе находился. Так что сыновья выросли с матерью. Отец их практически и не знал.
– А где работал Роланд? – спросила Инна, дожевывая бутерброд с ржаным хлебом и ломтем буженины.
Эмилия внезапно залилась краской и с укоризной посмотрела на Инну.
– Разве ты не знаешь? – спросила она. – Он всю жизнь работал в разведке. Большой пост занимал. Ушел в отставку генерал-майором или вроде того. Но генералом точно.
– Надо же! – задумалась Инна. – Мне казалось, что он был просто военным. Никто мне не говорил, что он в разведке служил.
– Ну, не такая это тема, чтобы перед посторонними хвастаться, – сказала Эмилия. – И Наташа не знала, поэтому и тебе разболтать не смогла. Роланд не любил про свою службу вспоминать. Должно быть, много плохого пришлось ему там повидать.
И женщина занялась своими делами. Сестры тихо выскользнули из кухни.
– Сдается мне, что неспроста у Эрнеста с отцом в последнее время находились общие темы для беседы, – сказала Инна. – И вся эта конфиденциальность... Почти конспирация.
– Ты думаешь, Эрнест служит в разведке? – спросила Наташа. – Такой тюфяк и рохля?
– Это он дома тюфяк, – возразила Инна. – А что касается рохли, то я видела его, когда он из ванной комнаты по коридору шел в одном тонком коротком халате. Никакой он не рохля. У него мускулы что надо.
– Но все равно, нужно это проверить, – сказала Наташа.
– А как ты проверишь? Подойдешь к нему и спросишь: «Дядя Эрнест, а вы разведчик?»
– Не так прямо. Но можно его комнату обыскать. Должно же там быть какое-нибудь удостоверение или оружие.
– Комнату обыскать можно, – согласилась Инна. – А лучше побеседовать с инспектором. Давай так, ты займись комнатой Эрнеста и Иды. А я поеду к инспектору. Заодно и выясню, что там с нашими арестантами.
И сестры расстались. Едва Инна вывела машину из гаража, как сверху донесся дикий вопль.
– Инна, ты куда?
Девушка задрала голову и увидела своего мужа. Он был голый и высунулся в окно почти наполовину. То есть та половина, которая высунулась, была голая.
– Ты же мне обещала! – ярился Бритый. – Немедленно поставь машину в гараж. Снова удрать от меня решила?
– Господи, – простонала Инна. – Совсем забыла. Быстро одевайся и спускайся. Жду тебя ровно десять минут. Потом уеду.
Бритый исчез из окна. Внизу он появился через семь минут. Вскочил в машину и вцепился в Инну.
– Никуда тебя одну не отпущу, – сказал он. – Ты мне слишком дорога. А в этом доме такие странные дела творятся.
Инна завела машину и отъехала из дома. Вначале они молчали. Потом Бритый неожиданно сказал:
– Инна, а что тебе известно про этого хмыря? Не помню, как его зовут, Эрнест что ли.
– Да, Эрнест, – насторожилась Инна. – А что?
– Понимаешь, я когда вчера в ванну мыться шел, то сил не рассчитал. Ну и дверь немножко сломал.
– Бритый! – возмутилась Инна.
– Ну, не саму дверь, а задвижку, – принялся оправдываться Бритый. – А что тут такого? Я толкнул разок, вроде бы поддалась. Я толкнул посильней, дверь и открылась. А там этот Эрнест из душа вылезал. Ну я говорю, извините, мол, тоже помыться хотел. И вхожу. А он быстро простыню на себя накинул и злой такой стал.
– Я бы тоже разозлилась, если бы незнакомый мужик вломился ко мне, когда я душ принимаю.
