Майя Захаровна в ответ лишь загадочно улыбнулась и, представив сыну подруг как внучек их соседки, тут же поспешно отправилась на кухню, чтобы разогревать там обед для своего мальчика. А великовозрастный Костик на некоторое время остался в прихожей с подругами. Он уже знал о случившемся с приятельницей его матери несчастье. И не прочь был поговорить об этом, пока грелся его обед.
– А что вы хотите? – пробормотал он в ответ на расспросы подруг. – Возраст такой.
И, помолчав, прибавил:
– Конечно, странно все получилось. Ведь вчера Светлана Владимировна была еще совсем бодра. И мы с ней даже договорились, что я сегодня отвезу ее к нотариусу.
– Что? – хором откликнулись подруги. – К нотариусу? К какому нотариусу? Зачем?
– Она сказала, что собирается составить завещание, – произнес Костик. – И когда я утром позвонил ей в дверь и мне никто не ответил, то, ясное дело, я забеспокоился. Дело в том, что Светлана Владимировна очень меня просила об этой услуге. И мы с ней не меньше десяти раз обсудили, что в девять утра она, уже полностью готовая, будет ждать меня. Но я звонил и звонил к ней, а потом вернулся к маме. Она-то и посоветовала мне открыть дверь и посмотреть, не случилось ли со Светланой Владимировной чего плохого. Все-таки она была человеком преклонного возраста. Не девочка.
– Так это вы нашли тело? – спросила Кира.
– Я, – кивнул Костик.
Но в это время из кухни появилась Майя Захаровна и стала кидать на подруг весьма выразительные взгляды, намекая, что они обо всем уже переговорили. А теперь ей бы хотелось остаться наедине со своим сыном. И обсудить с ним личные дела, которые посторонних не касаются. А также скормить сыну предназначавшийся исключительно ему обед.
Поэтому, поспешно распрощавшись с Майей Захаровной и ее сыном, подруги вышли за дверь. И лишь на лестнице еще раз внимательно осмотрели конверт. Никаких надписей или пометок на нем не было. Но он был плотно заклеен, так что заглянуть в него, не испортив бумагу, не представлялось возможным.
– Как ты думаешь, мы имеем право его вскрыть? – почему-то шепотом спросила у подруги Леся. – Ведь он предназначался вовсе не нам, а внучкам Светланы Владимировны, на которых мы, по случайному совпадению, просто похожи. Или даже не похожи, но все равно эта старуха нас приняла за них.
– Просто так ничего в этой жизни не бывает, – наставительно произнесла Кира. – Наверняка кто-то там, наверху, – Кира сделала многозначительное лицо, – хотел, чтобы этот конверт попал нам в руки и мы бы его вскрыли.
У Леси было свое мнение на этот счет. Но Кира твердила, что настоящие внучки Светланы Владимировны наверняка даже не знают о кончине своей бабушки. И кстати говоря, возможно, если отношения у них в семье были такие запутанные, то именно из этих бумаг в конверте станет ясно, где искать родню бедной старушки.
– Ты же не хочешь, чтобы хоронить ее явились одни соседи? – строго посмотрела на подругу Кира. – Бедная Светлана Владимировна заслуживает прощения от своей семьи хотя бы после смерти. А так на кладбище не окажется ни единой родной ей души. Ты этого хочешь?
Разумеется, этого добрая Леся никак не могла хотеть. И окончательно задавленный доводами Киры здравый смысл в последний раз пискнул и замолчал. А Кира уже извлекла из своей косметички пилочку для ногтей. И, сосредоточенно пыхтя, принялась осторожно вскрывать конверт. К этому времени подруги уже снова с определенным комфортом сидели в своей машине. Но Кира все равно была недовольна.
– Конечно, над паром подержать, так ловчей бы вышло, – пробормотала она. – Но ладно, и так сойдет. Вот! Готово!
И она раскрыла желтый конверт, из которого выпало несколько густо исписанных листов бумаги. Просмотрев первый, подруги поняли, что перед ними исповедь Светланы Владимировны перед своей покинутой ею когда-то семьей, перед дочерью и бывшим мужем. То есть в руки подругам попала вещь очень личная и для выяснения, сама ли Светлана Владимировна отправилась на тот свет или ей кто-то угрожал и обещал туда спровадить, совершенно непригодная.
– Вы что тут до сих пор делаете? – раздался возле окна их машины знакомый голосок.
Подруги вздрогнули, словно застигнутые на месте преступления. Но оказалось, что это всего лишь Галина, которая, покуда подруги знакомились с соседями Светланы Владимировны и выслушивали их мнение о покойнице, уже приобрела облюбованное колечко и теперь жаждала похвастаться им перед подругами, а заодно выяснить, как у них обстоят дела с поисками старушки.
– Как умерла? – ахнула Галина, услышав печальную новость. – Не может этого быть!
– Почему не может? – пожала плечами Леся. – Она была немолода.
– А как это случилось? – продолжала возбужденно задавать вопросы Галина. – Почему? Ее что, убили?
Девушка так разволновалась, что даже забыла про свое новое колечко. И вообще, реакция Галины показалась подругам довольно странной. С чего бы ей спрашивать про убийство и вообще так волноваться из-за кончины незнакомой старушки? И лишь узнав, что смерть Софьи Владимировны была вызвана естественной причиной, Галина немного успокоилась.
– Уф! – произнесла она. – А то я уже подумала, не проклятие ли какое над нашим санаторием. Парня этого убили. Прошлым летом тоже одного...
Тут она осеклась и затравленно посмотрела на подруг.
– Что еще случилось прошлым летом? – требовательно спросила у нее Кира.
– Да так, – замялась Галина. – Ничего. Никакой связи с убийством этого ненормального нет. Он ведь не был нашим отдыхающим. Так просто, бегал вокруг дурачок деревенский.
– А прошлым летом, выходит, был убит кто-то из отдыхающих? – спросила у нее Кира. – Так?
Галина молчала, пребывая в явном смущении. Но сказав А, она была вынуждена сказать и Б.
– Ну да, – призналась она наконец. – Только, девочки, нам – сотрудникам санатория – об этом происшествии строго-настрого запрещается говорить с отдыхающими. Если кто-нибудь из начальства узнает, что я проболталась о том случае с отдыхающим, то могу запросто вылететь с работы. А мне бы этого очень не хотелось. У меня тут и Толик, и... И вообще хорошее место.
– Не беспокойся, мы будем молчать, – заверила ее Леся. – Никто тебя не уволит.
– Только ты нам расскажи о том прошлогоднем случае поподробней, – попросила у нее Кира.
– Да никакой связи! Ничего общего! – замахала на них руками Галина. – Правда, убили тоже мужчину. Но он сам виноват. Сначала целый день болтался по санаторию пьяный, что, между прочим, строго-настрого запрещено правилами. Да еще и рассказывал каждому встречному и поперечному, что он с Севера приехал, что у него куча денег при себе и все такое. Ну а ночью его кто-то в лес заманил да там и кокнул. И в номере все перерыли, настоящий обыск устроили, наверное, деньги искали. А потом, когда менты после убийства этого парня номер осматривали, они в нем никаких денег, ясное дело, не нашли. Вот менты и сделали вывод, что убили того мужчину с целью ограбления. И никаких оснований под собой все эти слухи о посетившем наши места маньяке не имеют.
– Что? – невольно ахнула Кира. – Какой еще маньяк?
– Да никакой! – воскликнула Галина. – Чушь все это! Вор этого парня и убил, а потом спокойно в его номер забрался и из сейфа все денежки северянина и выгреб.
– Из сейфа, – задумчиво произнесла Кира. – А скажи, Галина, сейфы ведь, я так понимаю, только в люксах стоят?
– Ну да, – простодушно подтвердила Галина. – Эта услуга только для постояльцев из номеров люкс. Для остальных есть специальные сейфы, но их надо оплачивать у администрации.
– А вот мне интересно, в каком именно люксе произошло это прошлогоднее преступление? – томимая какими-то нехорошими предчувствиями, спросила у девушки Кира.
И точно! Убитый в лесу в прошлом году мужчина, оказывается, жил в том самом люксе, который занимали сейчас подруги.
– Так это вы там живете? – ужаснулась Галина.
Впрочем, справедливости ради надо сказать, что ужаснуло ее в первую очередь то, каких глупостей она наделала своим болтливым языком.
– Но вы ведь не пойдете скандалить и просить, чтобы вас переселили в другой номер? – заныла она. – Пожалуйста, не надо! А то меня точно уволят!
