избавиться от сына.
– Чтобы вы знали, у меня и у Виктора есть алиби на время убийства Любки, – высокомерно отозвалась Любима.
– Алиби? – вытаращили мы на нее глаза.
Про алиби мы слышали впервые.
– Да, – кивнула Любима. – Плохо воспитанные местные мальчишки подсматривали за мной и Виктором, когда мы... Одним словом, занавесок или штор в мансарде нет. И когда двигаешься по комнате, то из соседнего дома мансарда прекрасно просматривается. И эти негодники всю ночь глазели на нас.
– Вот как? – задумалась Мариша. – Это многое меняет.
– Я бы поговорила с их родителями и предложила им наказать мальчишек за такое поведение, но они, сами того не желая, оказали нам с Виктором услугу. Так что я решила их простить, – великодушно закончила она свою речь.
– Но все же, я насчет вашего собственного мальчика. Как же вы решились?
– Что вам сказать? Так получилось!
Нам с Катькой было отлично видно, что этот разговор Любиме очень неприятен. Она неохотно и невнятно отвечала на вопросы Мариши. А в конце концов и вовсе выскочила на улицу, отделавшись каким- то явно надуманным предлогом.
– Не спрашивайте меня ни о чем! – воскликнула она на прощание. – Это вас совершенно не касается!
– И чего ты к ней привязалась? – спросила у Мариши Катька. – Знаешь ведь прекрасно, люди о собственной подлости вспоминать не любят. А ты ее пытаешь. Почему да почему?
– В самом деле, – поддержала я Катьку. – Тебе же Виктор сам объяснил: они с женой вместе приняли решение сбагрить больного ребенка государству. Вот она и сдала ребенка, воспользовавшись помощью любовника. А чтобы в глазах своих знакомых не выглядеть выродками, решили инсценировать похищение! Мол, спросят, а где же ваш сыночек? А они любопытным газетную вырезку под нос. Мол, бедные мы, несчастные, похитили у нас нашего дорогого мальчика! Их еще и пожалеют.
– Но меня интересует тот человек, который помог Любиме избавиться от сына, – сказала Мариша. – Кто он такой? Как его звали? Мы ведь до сих пор о нем ничего не знаем! И вы заметили, что Любима, стоит о нем заговорить, словно воды в рот набирает?
– Что тут непонятного? – пожала я плечами. – Это ее прежний любовник.
– Но как он ее нашел у баптистов спустя двадцать лет? Нет, вы как хотите, а я должна все это выяснить.
И Мариша бросилась следом за Любимой, которая спасалась от нее в обществе мужа, который уже окончательно пришел в себя и готовил снасти для рыбалки. Но Маришу это ничуть не смутило. Она отозвала Любиму в сторону и продолжила допрос.
– Что вы ко мне привязались? – наконец почти со слезами выкрикнула Любима, которая упорно продолжала нам «выкать», хотя все в нашей разношерстной компании давно перешли на «ты». – Что вам от меня нужно? Мало того, что у меня двадцать лет жизни пропали? И вместо того, чтобы жить с любимым мужем, я жила с совершенно чужими мне по духу и воспитанию людьми, ровным счетом ничего не помня о своей прошлой жизни. Вы даже представить себе не можете, какой это кошмар! Как я не свихнулась там, это уму непостижимо.
– Но кто все-таки приезжал за вами к сектантам? – спросила Мариша.
– Вот прицепились! Если вам угодно, это был мой бывший любовник! – воскликнула в конце концов Любима, воспользовавшись тем, что Виктор скрылся за домом и не мог слышать ее слов. – Достаточно вам? Теперь что? Донесете мужу?
– Но как он вас нашел? – удивилась Мариша.
– Я сама ему позвонила! Да! А что тут удивительного? – пожала плечами Любима. – В последние годы память стала понемногу возвращаться ко мне. Я вспомнила, как меня зовут. Вспомнила о ребенке. И хотя многое из прошлого все еще оставалось скрыто от меня пеленой беспамятства, но я уже помнила достаточно, чтобы начать действовать. Я отлично понимала, что сектанты добровольно меня никогда не отпустят. Такие уходы в их сообществе не приветствуются. Да и куда мне идти – без денег и документов? И я позвонила своему другу.
– Но почему именно ему? – изумились мы с Катей. – А не своему родному мужу?
– Я сначала и позвонила Виктору, – не слишком охотно призналась Любима. – Но трубку снял не он, а какая-то женщина и сказала, что мужа, понимаете, ее мужа, нет дома. И я поняла, что у Виктора теперь другая жена, другая жизнь и вряд ли он помчится мне на выручку, даже если я и поговорю с ним. И вообще, чтобы удачно похитить меня у сектантов, нужен был другой человек. Более решительный, более фартовый, если хотите! И потом, я хотела знать, где мой сын. И что с ним.
– И поэтому вы позвонили своему прежнему любовнику, а что дальше? – спросила у нее Катя.
– Да, я ему позвонила, – немного подумав, кивнула Любима. – У меня в памяти сохранился его старый телефон. Я позвонила, и он после первого же гудка снял трубку. Мне показалось, что это доброе предзнаменование. И к тому же, вы не поверите, но он сразу же узнал меня. И обещал, что решит мои проблемы в ближайшее время. И он сдержал свое слово. Не прошло и месяца, как он приехал за мной. А когда я спросила, где мой сын, отвез меня к нему.
– Но откуда он знал Мишин адрес? – изумилась Катя.
– Откуда? Узнал, – пожала плечами Любима. – Не так это уж было и трудно. Разумеется, он помнил, где оставил моего ребенка. А выяснив, что никто к ним не поступал, он понял, что ребенок попал в руки кого-то из сотрудников. Выяснить, кто дежурил в ту ночь, тоже не составило особого труда. В том детском доме в отделе кадров работает настоящая церберша. Она знала про всех сотрудников всю подноготную. И она же рассказала про двух одиноких женщин – сестер, одна из которых работала в их детском доме, а у другой внезапно появился внебрачный ребенок. Выяснить адрес этой женщины и вовсе было просто.
– Мы знаем, – кивнула Мариша. – А что было потом? После того, как вы навестили вашего сына?
– Потом Георг дал мне паспорт на мое имя, немного денег и билет до Питера. И сказал, что я должна вернуться к своим родным.
– А почему вы не могли остаться с ним?
– У него уже была семья. Дети. Из-за меня он не хотел ничего менять. Только ради нашего прошлого он помог мне, когда я очень нуждалась в помощи. Но я поняла, что не могу претендовать на что-то большее. Поняла и без слов.
– А почему вы сказали милиции, когда началось следствие по розыску вашего сына, что человека, укравшего Мишу и приходившего к вам на квартиру в Евпатории, звали Анатолием?
– А как вы сами думаете? – пожала плечами Любима. – Может быть, я должна была еще сказать, что я сама просила его похитить моего ребенка? Разумеется, я выгораживала его как могла. Да я и в самом деле немного знала о Георге. Я влюбилась в него как кошка. С Виктором у меня никогда ничего подобного не было. И мне казалось, что и Георг отвечает мне взаимностью. Но... Но, как выяснилось спустя двадцать лет, его чувства проверку столь длительной разлукой не выдержали. Но у меня нет к нему претензий. Он все сделал, как я его просила.
– Но это же глупо подкидывать ребенка в детский дом. Его бы там наверняка нашли, – сказала Мариша. – Ведь это недалеко от Евпатории. И подкидыша так просто не утаишь. То есть если бы сестра Надежды Сергеевны не надумала присвоить мальчика, то менты бы его точно нашли. И вернули бы вам.
– Как видите, мне повезло, – грустно улыбнулась Любима. – Хотя еще и неизвестно, что понимать под везением.
И она замолчала, видимо, возвращаясь мыслями к тем далеким дням, когда сама она была еще очень молода, а рядом с ней был любящий ее мужчина.
– Значит, его звали Георг? – спросила у нее Мариша.
– Да, – кивнула Любима, и глаза ее подернулись поволокой. – Боже мой, а ведь все могло быть совсем иначе. Если бы не та дурацкая случайность на дороге, если бы меня не сбила машина, если бы я не потеряла память, если бы... Да что там говорить! Прошлого не вернешь! У Георга теперь своя жизнь, и я не могу ничего изменить.
