Аня растерянно молчала.
– Вы что, шутите? – наконец спросила она. – Вы не можете так поступить с Володей. Вы же сами мужчины. Вы не можете его кастрировать.
– Если тебе так любопытно узнать, сможем ли мы это сделать с твоим мужем, предлагаю тебе обмануть нас.
– Нет, нет! – испугалась Аня. – Я не стану вас обманывать. Только верните Володю в целости. Он, конечно, мне совсем и не нужен, но обречь его на такую страшную смерть я тоже не могу.
И Аня разрыдалась. Вполне натурально. Мариша подняла большой палец вверх, одобряя актерские способности Ани. Для убедительности Аня порыдала еще немного.
– Шкатулку я вам верну, – наконец сказала она. – Верну в обмен на Володю.
– Так где шкатулка?
– Я спрятала ее возле памятника Петру Первому.
– Где именно? – поинтересовался голос.
– Я вам не скажу, – отрезала Аня. – Сначала верните Володю, а потом я вам отдам шкатулку.
– Давай договоримся так, мы встретимся через два часа в Сестрорецке на повороте на Разлив, там и обменяемся товаром. Мы тебе – мужа здорового и невредимого, а ты нам – шкатулку с бумагами.
– Ну уж нет! – решительно отказалась Аня, смекнув, что через два часа на повороте на Разлив не будет ни единой живой души и некому будет за них с Маришей вступиться, когда их поволокут топить в озере Разливе. – Либо встречаемся возле памятника, либо никак. И знаете, я хоть женщина и порядочная, но я тут подумала-подумала и решила, что своей жизнью рисковать в обмен на жизнь Володи не буду. И нечего мне угрожать, что вы там что-то сделаете с Володькой. Мне его причиндалы вообще без надобности. Муж-то он мне бывший. И вообще я буду только рада, если вы меня избавите от этой обузы. А то мы с мамой ни квартиру разменять, ни продать ее толком не можем из-за того, что Володька до сих пор у нас прописан.
Судя по всему, этот аргумент показался человеку со зловещим голосом убедительным. Потому что угрожать жуткими карами бывшему Аниному мужу он перестал, а, наоборот, заговорил вполне мирно и с Аниными условиями согласился. Они договорились, что обмен произойдет на самой площади. Володьку выпустят, а подруги по сотовому телефону назовут место, где спрятаны бумаги.
– Но учти, – сказал Ане голос, когда они обговорили место и время встречи. – Если вздумаешь нас обмануть и бумаг там, где ты скажешь, не будет, мы изрешетим и твоего парня, и твою подружку в порванном лифчике, которая сейчас подслушивает по второму телефону, и мамочку, которая сейчас мирно дрыхнет в соседней комнате.
От такой осведомленности своего собеседника Аня покрылась холодным потом. Но у нее все же хватило сил, чтобы сказать:
– Но вы тоже учтите, самих бумаг у нас нет с собой. Они спрятаны в надежном месте. Так что нападать на нас, как только мы выйдем из дома, смысла вам нет.
– Я понял, – коротко ответил неприятный Анин собеседник. – Память у вас девичья, но вы все же постарайтесь не забыть, что я сказал вам про вашу маму и вашего мужа.
Бросив трубку, Аня кинулась к Марише.
– Я все слышала! – заявила ей подруга. – Они следят за нами откуда-то из соседнего дома.
– Почему?
– Потому что слишком хорошо осведомлены, чем мы занимаемся, – сказала Мариша. – Ну, тот факт, что мама спит, а я подслушиваю, они еще могли вообразить. Но такую деталь, как порвавшийся лифчик, им бы в голову никогда не пришло придумать.
– Ну, мы с тобой и дуры, – сказала Мариша. – Думали, что они возле дома толкутся, шторы и не задернули. А они проявили оперативность и заняли какую-то квартирку в доме напротив.
Подруги задернули шторы и принялись гадать, из какого окна стоящего напротив дома за ними могли наблюдать.
– Могут и с чердака, – внезапно сказала Мариша. – Не обязательно ведь в жилую квартиру лезть. На чердак попасть гораздо легче.
– И как нам теперь быть? – простонала Аня. – Да и вообще, зачем они за нами следят?
– Как это зачем? – удивилась Мариша. – Думаешь, они поверили твоим словам, что ты проведешь обмен честно? Они следят, чтобы своими глазами убедиться, что шкатулку мы спрятали именно там, где и сказали.
– И как быть?
– Да никак, – пожала плечами Мариша. – Сделаем, как ты договорилась. Только шкатулку не у памятника Петру Первому, а, как и собирались, под копытом лошади памятника на Исаакиевской площади. Для этого нам, конечно, нужно будет оторваться от слежки. Потом позвоним этому типу по оставленному им телефонному номеру и скажем, что передумали. И что шкатулку они могут забрать, но из другого места. И вообще ты молодец, что решила их запутать. Ловко это у тебя получилось! Запутала их на пять с плюсом.
Аня, которая никого путать не собиралась, а про «Медного всадника» ляпнула просто потому, что искренне считала, что они с Маришей будут прятать шкатулку именно около него, почувствовала себя необыкновенно умной и предусмотрительной. Почти как Мариша. Или даже умней.
– Ладно, собирайся! – сказала Мариша. – Нам еще нужно успеть прогреть машину и успеть оторваться от хвоста. Совсем не хочу, чтобы они видели, куда мы на самом деле прячем шкатулку.
– А ты уверена, что за нами будет хвост? – спросила Аня.
– Они должны попытаться проследить за нами, – уверенно кивнула Мариша. – Но сейчас меня больше беспокоит вопрос, как мы с тобой и Володькой, если он все-таки вернется к нам живым, будем убираться с места встречи с плохими парнями. Мне кажется, они не расположены отпускать нас живыми.
После этих слов купающаяся в эйфории Аня почувствовала себя словно сброшенной с небес.
– Не расположены? – простонала она.
– Угу, – угрюмо кивнула Мариша. – Хотя, может быть, я и перестраховываюсь, но иногда я предпочитаю лучше перестраховаться, чем остаться без головы.
Аня целиком и полностью поддерживала мнение подруги. Пока Мариша прятала сделанные на ксероксе копии бумаг из шкатулки, Аня давала себе зароки, что если они с Маришей в этой истории останутся живы, никогда в жизни больше не заниматься приворотом.
– Долго тебя ждать? – позвала Мариша подругу из прихожей. – Времени в обрез.
– Почему? – удивилась Аня, которой казалось, что до намеченного срока еще уйма времени.
– Потому что мы еще должны уйти от хвоста, – объяснила ей Мариша. – А на это ночью тоже немало времени понадобится.
Не таясь, подруги вышли из дома. Сели в Маришин «Опель», и после пары попыток машина завелась.
– Теперь все зависит от того, кто из нас лучше знает город, – сказала Мариша. – Нам во что бы то ни стало нужно оторваться от этих плохишей, чтобы они не видели, где спрятана шкатулка. Можно было бы, конечно, попытаться поторговаться с ними, чтобы они нам сначала вернули Володьку, а потом уж мы им шкатулку, но боюсь, что на такое условие они бы не пошли.
– Да, – кивнула Аня, припомнив холодный голос, который диктовал ей условия. – На это они бы точно не пошли.
– Посмотри, нет за нами хвоста? – спросила Мариша.
Аня осторожно посмотрела назад. Вроде бы по пятам их никто не преследовал, но какое-то серое пятно маячило на горизонте, о чем она и сказала Марише.
– Ладно, – кивнула та. – Попытаемся удрать. Пусть ждут нас у памятника Петру Первому.
Она надавила на газ и не снимала ногу с педали до тех пор, пока серое пятно не исчезло окончательно. Да и остальные довольно редкие участники ночного дорожного движения рассыпались от мчащейся Маришиной машины в разные стороны.
– Люди, наверное, думают, что я самоубийца, – в полном упоении прокричала Мариша. – Или что я обкурилась какой-нибудь дряни.
Аня ничего не ответила. Она уже успела забыть манеру вождения своей подруги. И теперь заново
