– А-а-а… Дура она!
– Почему?
– Замуж ей страшно охота! – неожиданно успокаиваясь, ответила девчонка. – В общем-то, понятное желание в ее-то возрасте. Ясно, что от этого и все ее закидоны! Но закидоны закидонами, а на людей бросаться зачем?
– Она вас обидела?
– Ну! – хлюпнула девчонка носом. – В воровстве меня обвинила! Дура ведь?
– Дура.
– И подруг себе под стать ищет, таких же сумасшедших!
– Подруг?
Кира с Лесей мигом поставили ушки топориком. Подруга Наташи – ученого секретаря данного учреждения – очень их интересовала.
– И много подруг у вашей Наташи?
– Ага! Одна на днях из Москвы прикатила! Все с нашей дурой шепталась о чем-то, а сегодня исчезла, а Наташа явилась на работу с утра злая как собака. На меня наорала. Будто бы я образцы из музея пыталась выкрасть. А чего там красть? Куски руды. Грош им цена! Ну, взяла я брату пару штучек. Так у него же коллекция! Он у меня попросил, а мне что, трудно? Все равно они в нашем музее без дела пылятся вот уже сколько лет!
При слове коллекция в груди у Киры что-то болезненно екнуло. Но тут же отпустило. Коллекция была не та, совсем, совсем не та.
А девчонка продолжала болтать:
– И, главное, все время эта дура нашей зудела. Коллекция, коллекция! Наверняка про меня ябедничала. А ей-то что за дело? Она в нашем институте вообще никто! Подумаешь, из Москвы она приехала! И что? Теперь мы все перед ней приседать должны?
– О ком ты говоришь?
– О Тамаре об этой! Это она все время нашей дуре про коллекцию шептала! Наверняка увидела, как я руду тырю. И давай Наташе на ухо нашептывать. Вот и дошепталась. Сама уехала, а на меня Наташа с утра собак спустила!
Подруги переглянулись. Однако довольно странное совпадение. Там коллекция и тут коллекция. А что, если на минуточку предположить, что Тамару интересовала вовсе не коллекция минералов и образцов руды, которая имелась в институте… Та самая, которая с помощью Николая Серова пропала у политика Жарова? Интересненькое дельце вытанцовывается!
– Но если Тамара знала про коллекцию, это означает лишь то, что она тщательно следила за своим бывшим любовником. Что она отнюдь не успокоилась. И что она жаждала мести.
Да, теперь подруги были уверены, что не зря прикатили в этот институт. Оставалось только найти Тамару или, на худой конец, ее приятельницу Наташу и потрясти обеих женщин.
Наташа нашлась в своем собственном кабинете. Она была одета в поношенные индийские джинсы, которые продавались в магазинах этак еще лет двадцать пять назад, еще в советские времена. На вид Наташе было лет сорок – сорок пять. Значит, она уже тогда, в пору тотального дефицита, прикупила эти штанишки, а потом отложила их на полку, чтобы когда-нибудь надеть.
Итак, кроме удручающе убогих джинсов, на ученом секретаре была одета еще и белая блузка со слегка пожелтевшими от времени кружевами. При виде такого прикида подругам стало не по себе. Поношенные индийские джинсы, сшитые без всяких намеков на лекала, и блузка с искусственными жестко-торчащими кружевами! Умереть и не встать! Чтобы с достоинством носить такие вещи, нужно было обладать поистине яркой харизмой. Но Наташа таковой, увы, не обладала. Она была обычная замученная бытом и нищетой тетка. И поэтому эти вещи смотрелись на ней именно так, как и должны были смотреться. Убого. И от этого почему-то становилось очень грустно.
Но первые же слова, которые проронила ученый секретарь, развеяли все намеки сочувствия к ней, которые зародились в подругах.
– Кто вы такие? – рявкнула на них Наташа. – Что вам нужно? Не видите, я занята! Выйдите вон!
Какая профессиональная вежливость! Где эта особа воспитывалась? В подвале у бомжей?
– Что застыли? У вас ко мне какое-то дело? Говорите скорей!
Женщина была явно на взводе. И ее хамство было всего лишь проявлением охватившего ее волнения. Не могла такая интеллигентная женщина изъясняться подобным образом постоянно. Это было из ряда вон выходящее событие. И свидетельствовало оно о том, что женщина была либо напугана, либо чрезвычайно взволнована.
– Вообще-то нам нужны не вы. Мы ищем Тамару Шахову.
Услышав имя подруги, Наталья замерла. Кончик носа у нее побледнел. А маленькие кулачки судорожно сжались.
– Не знаю такой, – попыталась она соврать.
– Ай-ай! Как же так? А ведь это ваша хорошая подруга. И она жила у вас дома вот уже больше недели.
Глаза Наташи забегали.
– Ах, Тамара! Да, да, она жила… Но я даже не знала, что она Шахова. Ее тут нет!
– Мы видим. И где же она?
– Не знаю. Уехала.
– Куда?
– Обратно в Москву! Еще вчера утром!
– Ай-ай! – снова покачала головой Леся. – Как вам не стыдно врать! Вы такая уважаемая женщина, а обманываете, словно уличная торговка. Ваша сестра выдала вас. Она сказала, что еще сегодня утром Тамара была у вас дома.
– А сейчас уехала!
– А при чем тут коллекция политика Жарова?
Удар попал в цель. Ученый секретарь побледнела теперь уже вся целиком. И к тому же еще и задрожала мелкой дрожью:
– Умоляю! Не губите! – прошептала она. – Я совсем не виновата! Это все Тамара придумала! Это ее затея!
– Тамара ведь рассказывала вам о коллекции? И о том, что эта коллекция должна быть до сих пор у ее бывшего любовника – Николая Серова?
– Я не хотела! Честное слово, это все она придумала!
Женщина дрожала, словно осиновый лист. И Кира решила ее приободрить:
– Никто вас и не обвиняет, Наташа, – тепло и даже почти ласково произнесла она. – Конечно, это была затея Тамары. Она ведь никак не могла простить Николаю то, что он ее бросил?
– Да, да! – закивала головой та. – Прямо свихнулась на этой почве! Честное слово! Нехорошо так говорить, но у Тамары поехала крыша. Вы мне верите?
– Мы вам верим. И психическое состояние вашей подруги может служить ей смягчающим фактором.
– Правда? – явно обрадовалась женщина. – Тамару не осудят?
– Ну что вы! Конечно, нет! Особенно если учесть, как поступил с ней Николай Серов.
– Вы правы! – оживилась Наташа. – И я тоже так считаю! Этот Николай просто мерзавец! Хотя на месте Тамары я бы попыталась все забыть, а она…
– А она не могла забыть?
– Нет. Она все время повторяла, что вернет себе либо его, либо свои деньги!
– И много она потеряла?
Подруги и без Наташи знали, сколько потеряла Тамара Шахова из-за подлости Николая. Он оставил ей «в наследство» кредит на десять тысяч рублей. И потрепал ее денежные заначки на такую же сумму. Всего двадцать тысяч рублей.
Вряд ли Николай даже считал свои действия кражей. Так, позаимствовал у бывшей подруги небольшую сумму на дальнейшее прожитие. Должен же он был позаботиться о себе? Ведь если не он, то кто же тогда?
