двенадцатилетней девочкой, проживающей в городе Кировске вместе со своей мамой, отчимом и сестрой? Неужели она действительно умерла? Но кто же тогда жил по соседству с Маришей?
– И кто тогда Нина? Сестра Тамары Никитичны? А Аня? А ее Петюнчик? Или это тоже все актеры? Невероятно!
И еще Натали. И ее муж – Игорь. Правда, с первой Марише толком не удалось пообщаться. Но имелось множество свидетелей, которые в один голос утверждали, что они знали Натали. И слышали от нее про Тамару Никитичну.
– И как, скажите, это могло случиться, если Тамара Никитична умерла еще девочкой-подростком?
Еще вчера у Мариши закрались подозрения. И она прямо спросила у Артема:
– А ты часом не ошибся?
Этот простой вопрос вызвал у Артема бурю эмоций.
– Кто? Я? – закричал он и даже вскочил со стула, попутно уронив его на пол. – Да ни за что на свете! Неужели ты думаешь, что я не смогу выяснить такой ерундовой информации, как чья-то смерть? Тем более что все зафиксировано самым лучшим образом. День. Час. И даже место смерти твоей Тамары Никитичны.
Впрочем, тогда женщину звали просто Томой. И жила она, как уже говорилось, в городе Кировске. А скончалась в городской больнице, о чем имеется соответствующая запись в архиве.
Именно туда, в эту больницу, сегодня и собиралась отправиться Мариша. Но перед этим она заглянула к Тамаре Никитичне и попыталась разговорить женщину.
– Какая у вас собачка прелестная! – вполне натурально восхищалась Мариша, глядя на Шарика. – А скажите, вы не боитесь заразиться от него бешенством?
– Помилуйте, он привит!
– А если бы не был привит? – спрашивала Мариша, впиваясь взглядом в лицо Тамары Никитичны. – Тогда бы боялись? Вы уже болели бешенством? В детстве, да?
Но Тамара Никитична не дрогнула и ничем не выдала своего волнения. Она лишь пожала плечами и произнесла:
– Какие-то странные вам мысли в голову приходят, Мариша. Честное слово, мне за вас просто боязно. Что с вами?
Так и пришлось Марише снова ехать в Кировск. Но она совершенно забыла про Жасмин, чей звонок настиг Маришу, когда она уже подъезжала к КАД. Пришлось вернуться снова в центр и подобрать одиноко стоящую у светофора «родственницу».
– В Кировск? – поразилась Жасмин. – На экскурсию? Но что там может быть интересного? Обычный промышленный городок. Не очень большой к тому же.
– Там Нева. И памятник… Этому…
– Кирову?
– Вот-вот! – поспешно согласилась Мариша. – Ему самому!
– Но ты же хотела пойти в Эрмитаж?
– Была там уже сто раз!
– Да? А Роберт говорил, что ты в Питере впервые и то проездом.
– Ну, видела фотографии и открытки. Разве это не одно и то же?
Жасмин хотела что-то возразить, но не осмелилась. Видимо, изо всех сил старалась заслужить среди родни своего Бобика репутацию кроткой и безобидной овечки. В принципе, Марише она нравилась, и ей было совсем не по душе обманывать эту женщину.
В Кировске, до которого Мариша добралась по трассе всего за полчаса, они отправились в городскую больницу. Жасмин снова попыталась протестовать, но Мариша заявила, что посещение областных отделений здравоохранения ничуть не менее увлекательно, чем посещение музеев.
– Никогда не знаешь, что тебя ждет. Заходим!
Вообще, Мариша смутно представляла себе, каким образом будет допытываться у медицинского персонала больницы о том случае летального исхода от собачьего бешенства, который случился много лет назад в этих стенах. Да и остались ли тут сотрудники, которые могут вспомнить что-либо подобное?
Но оказалось, что никого тревожить не придется. В больнице имелся архив, который находился в левом крыле здания.
– Идите туда. Если болезнь закончилась летально, то история болезни точно там!
Мариша послушалась совета и пошла. Ей с трудом удалось избавиться на время от Жасмин, которую она «потеряла» в холле больницы. И теперь у Мариши было не больше получаса, чтобы провернуть свои дела в архиве и снова «найтись».
– Чувствую себя законченной гадиной. Надеюсь, хоть цель оправдает мою подлость.
На ее счастье, архив был открыт, и в нем мирно дремала пожилая бабулечка.
– Ась? – прокричала она в ответ на Маришино приветствие. – Чегось?
– Собачье бешенство! Умерла девочка двенадцати лет! В тысяча девятьсот шестьдесят пятом году.
– Ась? Не было такого!
– Как вы можете это помнить?
– Могу, – невозмутимо отозвалась бабка. – В тот год я как раз пришла в больницу работать. Не было такого!
– Взгляните в архивные документы. В компьютер!
– К-ха! – кашлянула бабка. – Плати деньгу.
– Что?
– Триста рублей! Да не мне! Через сберкассу перевод сделай. А мне квитанцию неси!
– Бабушка, пожалуйста! Мне очень надо и срочно!
– Экие вы все молодые торопыги! – укорила бабка Маришу. – Ну да ладно. Оставляй свои рублики, да только процент не забудь. Сберкасса нынче свой процент за пересылку забирает. Сама за тебя деньги пошлю.
Подивившись честности или, наоборот, предприимчивости этой бабушки, Мариша проворно вытащила пятьсот рублей. Но возившаяся с компьютером старуха ее внезапно остановила:
– Лишнего не надо! Триста рублей и процент сберкассе.
– Но я ведь вас потревожила.
– Не тревожила ты меня, – строго произнесла старуха. – Работа у меня такая. Так что лишнее забери. Да и сказать честно, ты сегодня первая, кто ко мне пожаловал. Даже не знаю, возможно, прикроют наш архив скоро. А ведь у нас все документы с самого основания больницы сохранились! Городом-то наш Кировск только с пятьдесят третьего года стал. Прежде тут промысловая рыбацкая артель была. Но свой медпункт и лазарет на десять коек у них тоже имелся. Ну и записи соответственно.
– И все они у вас сохранились?
– А как же? В былые времена люди уважение к бумаге имели. Совсем не то, что нынче. Теперь все в компьютер пялятся, про бумагу и думать забыли. Ну, как фамилия твоей Тамары?
Мариша сказала. И бабка уставилась на экран монитора.
– Ишь ты! – неожиданно присвистнула она. – Ишь, демоны, лешие, мать вашу…
– Что такое, бабушка?
– Да хреновина какая-то! Есть твоя девка в компьютере! Ты сама глянь! Она это? Может, зрение меня старую подводит?
Мариша посмотрела на монитор и подтвердила:
– Есть запись. Смерть от собачьего бешенства. Ребенок – девочка. Год рождения как раз тысяча девятьсот пятьдесят третий. Значит, в шестьдесят пятом году ей было как раз двенадцать лет. Все сходится!
– Ничего не сходится! – сердито рыкнула бабка. – Не было такого!
– Но ведь есть же запись.
– Что мне какая-то там запись! Не было такого! Не умирала девчонка! Кабы случилось такое, да от собачьего укуса, уж я бы надолго запомнила!
– Почему же? Бешенство не только от собак бывает. И лисы, и другие звери им тоже болеют.
– Не умирали у нас дети от бешенства, – твердо произнесла старуха. – Вот теперь Сталина все, кому не
