И они оба замолчали, отлично сознавая, что вряд ли это было возможно. Паша думал о том, что так и не познакомился толком с Маришей, и поэтому расстраивался еще больше. А Раджа думал о том, что, похоже, он влип больше, чем хотелось бы. Ему здорово не нравились все эти трупы, которые вдруг стали плодиться возле него. Сначала Игорь, потом Пиллай, теперь еще две славные девчонки и парень, который вообще ничего плохого ему, Радже, не сделал.
Раджа знал, что Пиллай до сих пор находится в коме. И выживет он или нет, врачи предсказать не брались. Тем не менее Раджу разыскивала полиция Индии, и ему следовало убраться из страны побыстрей. И вот теперь Раджа удирал в Бирму, чтобы оттуда отправиться обратно в Питер. Раджа снова вспомнил телефонный разговор, состоявшийся перед отлетом, и насупился еще больше.
– Ты глупый щенок! – обрушился на него собеседник, едва Раджа попытался объяснить, что в Питер ему лететь еще рано. – Ты сам заварил всю эту кашу. Ответь мне, какого черта ты поперся в ту ночь в дом Пиллая? Тебя туда звали? Тебе по обычаю полагалось последнюю перед свадьбой ночь провести в доме матери и даже не мыслить о том, чтобы повидаться с невестой. И кто просил тебя сцепиться с Пиллаем на глазах у всех?
– Откуда мне было знать, что его решат убить именно в ту ночь? – попытался оправдаться Раджа. – И поспешил я туда, потому что Камала пропала.
Тут его собеседник и вовсе разозлился и вылил на Раджу массу нелестного о его умственных и физических способностях, раз он даже невесту сделать своей женой не смог. После этого последовал приказ избавиться от двух русских девушек и лететь в Питер.
– И не смей меня ослушаться, – сказал холодный голос в трубку. – Дело с Камалой ты провалил. Я старался как мог. Делал за тебя грязную работу. Ты не смог решить проблему с ветеринаром, я ее решил за тебя. Теперь тебе пора внести свою лепту в наше общее дело. И учти, вопрос стоит так: либо ты и твои близкие, либо эти девчонки.
Раджа понял его правильно и, проклиная себя, сделал так, как ему приказали. И выбросил девчонок и их гида из самолета. А теперь он сидел и люто ненавидел самого себя за слабость и невезучесть. Кроме всего прочего, отныне он прочно попадал в кабалу. Производство наркотиков было прекращено, фабрика сгорела. Та выгода, которую он намеревался получить от свадьбы с Камалой, тоже накрылась медным тазом. В общем, настроение у Раджи было хуже некуда.
Если бы Раджа знал о готовящемся ему милицией в Питере горячем приеме, настроение у него стало бы еще хуже. Коля даром времени не терял. Он организовал группу по задержанию Раджи. Установил круглосуточное наблюдение в аэропорту. Имеющаяся у милиции фотография Раджи заняла свое прочное место на стенде для внутреннего пользования у каждого пункта таможни. Отныне Раджа мог проскользнуть в страну лишь по поддельным документам и с фальшивой внешностью.
Кроме того, в Питере у Раджи был офис, были деловые знакомые и была, наконец, квартира, где он жил. Во всех этих точках Раджу поджидали работники милиции. Если ему каким-то чудом удалось бы проскользнуть через таможню, то его взяли бы дома или в офисе.
Сам Раджа милицию волновал куда меньше, чем человек, который был вместе с ним на одной из фотографий. Но установить его личность пока не удалось. Коля обегал все места в Питере, начиная с индийского консульства и кончая храмом буддистов, куда обратился уже в полном отчаянии. Но никто из индусов или русских, к кому он приходил с фотографией, не мог назвать имя незнакомца. Это было тем более странно, что человек на фотографии выглядел вполне преуспевающим и уверенным в себе бизнесменом.
– Как это могло быть, что мы его упустили из виду? – негодовал полковник. – Судя по записи на диктофоне, этот мерзавец уже несколько лет доставляет на российский рынок крупные партии наркотиков из Индии и Пакистана. А вы до сих пор не вычислили его. И не пресекли его деятельность.
– Он должен занимать очень высокое положение, – оправдывался Коля. – А сами знаете, как трудно ущучить таких преступников. И к тому же он явно сумел оказать давление на других высокопоставленных лиц. И вообще этот человек умеет внушить страх. Я не верю, что никто из индийской общины не узнал его на фотографии. Ведь я опросил не меньше полусотни человек. Но ни один его не опознал.
– И как ты намерен его взять? – поинтересовался полковник. – На чем, думаешь, он проколется?
– Буду ловить на живца, – бодро ответил Коля.
– А живцом будет Раджа? – догадался полковник. – Он согласится?
– Раджа мелкая рыбка, – сказал Коля. – В случае чего можно пообещать ему вместо судебного преследования депортацию. Пусть индийские власти с ним сами разбираются.
– Его так и так пришлось бы отправить обратно в Индию, – сказал полковник. – Если я не ошибаюсь, он подданный Индии?
– Да, – кивнул Коля. – Но с Раджой я разберусь. Если не всплывут новые факты, то после обезвреживания его руководителя Раджа станет для нас неопасен.
– Прямо история про Маугли получается, – сказал полковник. – Опасный хищник – Шер-Хан – пожаловал к нам из джунглей. Вместе со своим спутником. Как его там у Киплинга звали? Ты моложе, может быть, помнишь?
– Шакал Табаки, – ответил Коля, думая о том, где же в настоящее время бродит современный Маугли, который мало того что раздвоился, так еще и пол сменил.
А Мариша с Инной и не подозревали о событиях, развернувшихся у них на родине. Девушки брели по колено в какой-то вязкой вонючей жидкости, поросшей тиной, с живописными островками зеленой растительности. Над болотом поднимались влажные испарения, от которых у голодных путников мутилось в голове.
За весь день они съели всего лишь по полтора яйца, которые оставила в гнезде небольшая птичка. Но голод не утих, а только разгорелся еще больше. Вдобавок к нему прибавились угрызения совести.
– Какие же мы сволочи! – проглотив одним махом свою порцию, сказала Мариша. – Своим обедом лишили птичку потомства. Никогда себе этого не прощу.
– Интересно, а дома ты яичницу на завтрак себе из чего готовишь? – удивился Влад. – Те же яйца.
– Те же, да не те, – возразила Мариша. – Там курицы специально предназначены для носки яиц. Карма у них такая, понимаешь? И потом, они яйца не высиживают, гнезд для них не вьют, душу в них не вкладывают. Уронили яйцо на ленту конвейера, которая все время под их клетками ползет, и все. Забыли. А тут иначе. Может быть, эта птичка каждое яйцо уже по имени называла. И тут мы явились и все погубили. И есть, главное, все равно хочется. Влад, ты же вырос в Индии. Найди чего-нибудь вроде бананов или плодов хлебного дерева. Ну, или там хоть что-нибудь съедобное. Или зверя какого-нибудь поймай.
– Я же не в джунглях вырос, – пожал плечами Влад. – Я родился в городе, а в деревне у бабушки всего несколько раз и бывал. И там вокруг были сплошные рисовые поля, лесом и не пахло.
– Но все равно сходи и поищи чего-нибудь поесть! – умоляюще попросила у него Инна. – Ноги совсем не идут.
Влад сходил и в самом деле принес ветку бананов. Но увы, они были маленькие, зеленые и страшно вязкие. Есть их было практически невозможно. Вдобавок на Владе сидело сразу пять пиявок, которые свалились на него с деревьев. Отодрав от себя мерзких тварей, он какое-то время с сомнением смотрел на них, а потом решительно забросил подальше.
Кое-как проглотив по одному банану (больше было не съесть, потому что в горле застревали), группа из трех человек тронулась дальше, чтобы вскоре благополучно увязнуть в болоте. Они были как раз где-то посередине болотистой низины, когда стало темнеть.
– Эй, поднажмите! – заволновался Влад. – Не хочу ночевать в этой тине. Меня и так от нее мутит.
И путники поднажали. В результате они выбрались на противоположный относительно сухой берег, когда на небе высыпали первые звезды.
– Ура! – воскликнула Инна, подпрыгивая на твердой земле и стряхивая с себя насосавшихся и разбухших, словно колбаски, пиявок. – Теперь бы поесть чего-нибудь и спать!
Поесть, кроме пиявок, было нечего, поэтому сразу же перешли ко второй части Инниного плана. Все трое свалились прямо на землю, прикрылись сверху ветками и заснули, не позаботившись даже о безопасности. Ночь тем не менее прошла спокойно. Если дикие хищные звери и выли где-то, то уставшие за день путники их не слышали.
Проснувшись, Инна почувствовала у себя на животе какую-то тяжесть. Тяжесть была круглая. Не иначе
