завороженный, следит за повествованием Еремея. – Меня он и слушать не хотел, слова сказать не давал. А Еремея слушает, раскрыв рот! Ох уж мне эти кавказцы. Живут тут по сто лет, а нравы все равно остались прежними.
– Угу. Женщина не человек, а тень его.
И все же подруги не могли не признать, что следователь здорово помог им обелить имя Алены. К середине рассказа отец Саида даже начал багроветь и, сжимая кулаки, клясться, что он отомстит негодяям за честь невестки. А ближе к концу так и вовсе расчувствовался. И принялся рвать на своей голове жесткие, обильно припорошенные сединой волосы.
– Как же это возможно? – взывал он к небесам. – Какая гнусность! Заставлять порядочных девушек торговать собой и выполнять гнусные приказы старого мерзавца. О, бедный мой сын! Бедная девочка! За что они погибли? А я еще так плохо к ней относился!
– Да уж, – поддакнула Леся. – Из квартиры выгнали. И еще убить грозились!
– Но я думал, что она просто развратная дрянь. Шлюха!
– Так вы знали об этом?
– Нет, о том, что она по приказу этого мерзавца была проституткой, нет! Клянусь, нет! Если бы знал, своими руками бы задушил!
– Но вы знали, что она изменяет вашему сыну?
– Это – да, – поник головой отец Саида. – Один человек сказал мне, что у Алены есть любовник. Разумеется, я не поверил. И стал следить.
– И убедились, что любовник в самом деле есть? – спросила Кира.
– И не один? – добавила Леся.
– Мне хватило и одного, – сурово сжал губы отец Саида. – У нас женская верность ценится высоко. Пожалуй, ничего дороже доброго имени для женщины быть не может.
– И вы сказали Саиду, что у жены любовник?
– До сих пор не могу простить себе, что я отпустил сына в таком состоянии. Что разрешил сесть за руль!
И отец Саида горестно уткнул седую голову в огромные лапищи. И его спина содрогнулась. Жена и дочь поспешно обняли отца. И попытались его утешить.
– Саид не стал бы никого слушать. Он решил, что накажет сначала негодяя, соблазнившего его жену. А потом и ее саму. И поехал. Кто же знал, что так получится?
Следователь тоже присоединил свой голос:
– Тем более что ваш сын отправился не один, а со своими друзьями.
Но отец Саида был безутешен. Однако внезапно он поднял голову и произнес:
– Я должен искупить свою вину. Где ее похоронили?
– Кого?
– Алену.
– Ну, ее похороны оплатил Апостол из денег общины, и поэтому...
– Этот мерзавец! – взревел отец Саида, словно пружиной подброшенный с дивана. – Негодяй, который убил ее? Не допущу! Ни за что! Она должна лежать рядом с Саидом. В нашем семейном мавзолее! Я так хочу! Дорогая, дочка, вы обе остаетесь дома и ждете моего звонка! А я поеду, чтобы узнать, как это можно устроить!
И с этими словами отец Саида выскочил за дверь, прихватив с собой в качестве провожатых подруг и следователя.
Излишне говорить, что ему без особого труда удалась его затея. Перезахоронение Алены прошло с куда большей пышностью, чем ее первые похороны. Деньги имеют особенность проникать в такие щелочки, о существовании которых и не догадаешься, пока туда не ухнет очередная сотня или даже сотня тысяч долларов. Но сколько бы ни заплатил отец Саида, все получилось. И после смерти Алена воссоединилась со своим горячо любимым мужем.
Но отца Саида это не удовлетворило. И теперь он начал осаждать звонками и визитами следователя Еремея, пытаясь повлиять на него и ускорить дело о религиозной общине, расследование убийств Посланца и Апостола и добиться для остальных старейшин самого жесткого наказания.
Пока отец Саида донимал следственные органы своими визитами, подруги нанесли еще один визит его дочери. На этот раз Лила была дома одна. И очень печальна.
– Из-за своего Гасана грустишь? – спросила проницательная Кира, прекрасно помнившая, что они обещали девушке помирить ее с другом сердца.
– Да.
– Так и не берет трубку?
– Берет, но разговора все равно не получается.
– Хочешь, мы тебя с ним помирим, как и обещали?
Лила подняла голову. И в ее глазах сверкнула надежда. Но мгновение спустя она погасла.
– Бесполезно. Я уже и наших общих друзей просила, чтобы Гасан объяснился со мной. И даже папу. Все они говорили с Гасаном, но все бесполезно. Другой женщины у него нет. Но и со мной он больше встречаться не хочет. Даже слова ласкового сказать не хочет.
– Узнает, что ты при смерти, мигом захочет.
– При смерти? Но я... Но я же совершенно здорова!
– А ему мы скажем, что умираешь.
– Но это... Нельзя так говорить о самой себе. Грех это!
– Грех жить в ссоре с любимым. Говори, хочешь, чтобы Гасан примчался к тебе и, валяясь на коленях, рыдал у твоей кровати?
Глаза Лилы влажно блеснули. Да, было видно, что она решилась. И потому подруги совсем не удивились, когда Лила открыла рот и с решительным видом произнесла:
– Хочу! Очень хочу! Что мне нужно для этого сделать? Я готова!
Условившись о деталях своего розыгрыша, подруги заручились согласием матери Лилы. Та недолго сопротивлялась. Она тоже видела, что дочь с каждым днем чахнет все больше и больше. И согласилась помочь подругам и своей девочке вернуть Гасана.
Долго тянуть не стали. И уже на следующий день мать Лилы позвонила Гасану и срывающимся голосом просила того приехать.
– Она совсем плоха! – рыдала мать Лилы, в которой явно пропала гениальная актриса. – Если не при- едешь, можешь больше не увидеть ее живой.
И Гасан приехал. Да что там! Примчался! Все женщины наблюдали сверху из окна за его прибытием. Его машина влетела во двор, распугав стайку бродячих собак, свору злобных старушек и чудом не свалив детскую горку.
– Ага! Все по местам!
Измазанная белым гримом, Лила метнулась в разобранную постель. Ее мать приняла самую скорбную позу у окна. А подруги спрятались в другой комнате. Кроме того, для дополнительного декора ими был приглашен врач. Не настоящий, разумеется. Зеленый халат, шапочку и очки ему дала Кира. Это были те самые вещи, в которых она щеголяла в подземной лаборатории Посланца. И ура, теперь они снова пригодились!
Гасан ворвался в квартиру, словно ветер. И сразу же кинулся к постели «умирающей». Лиле даже не пришлось ничего озвучивать из той речи, которую она заготовила заранее и которую они с подругами битый час репетировали. Ничего этого не понадобилось.
Подруги даже слегка расстроились. Старались, старались, а Гасан все испортил. Начал каяться в собственной глупости прямо с порога. Ну что за мужчина! Нет, зря Лила на него глаз положила. Не такой простак ей нужен. Ой, не такой.
Но тем не менее Гасан буквально фонтанировал ласковыми словами, умоляя Лилу не покидать его, не умирать и, главное, простить.
– Я виноват, виноват перед тобой, – твердил Гасан, не признаваясь, в чем же он конкретно провинился. – Прости! Прости!
– Милый, – сдавленным голосом шептала «умирающая». – Я так тебя ждала.
