банка из-под пива. Он взял ее в руки и убедился, что это и есть фарфоровая пепельница, мастерски сработанная под пивную банку «Хольстен».
– Вы знаете, почему ваш муж мог оказаться в том доме на улице Попова? – спросил он у Надежды.
– Нет, я не была в курсе дел мужа, – сказала женщина. – С тех пор, как он пошел работать в эту косметическую фирму, он перестал делиться со мной своими проблемами.
– Он стал скрытен? – уточнил Картохин.
– Не то чтобы скрытен, просто у него оставалось слишком мало времени, чтобы подолгу болтать со мной. Грех жаловаться, он стал хорошо зарабатывать. Слишком хорошо, чтобы у меня была необходимость продолжать работать. Он сказал, что жене вице-президента не пристало просиживать в библиотеке, и мне пришлось уйти. До сих пор жалею, тогда я чувствовала себя нужным человеком, а сейчас не знаю, что я или кто я... Все по дому делает моя экономка. Дети уже взрослые.
– У вас взрослые дети? – удивился опер.
– Разве не похоже, что мне уже под пятьдесят? – улыбнулась женщина. – Приятно, конечно. Но за деньги можно все. Несколько операций, тренажерный зал и липосакция раз в два года. И вот уже двадцать лет летят долой. Только что с того?
– Значит, ваш муж стал реже бывать дома?
– Не то слово, – снова кивнула Надежда. – Я его почти совсем не видела. Он возвращался поздно и таким измотанным, что сразу же заваливался спать. А уходил рано и всегда торопился, так что мы едва успевали переброситься несколькими словами.
– Скажите, мой вопрос может вам показаться бестактным, но у вашего мужа не было любовницы?
Ему так показалось, или женщина действительно вздрогнула.
– Почему вы так решили? – пробормотала Надя.
– Когда мужчина, будь он нищим или миллионером, начинает погуливать, симптомы всегда оказываются одинаковыми, – сказал Картохин.
– Может быть, – сказала Надежда. – Я не могу сказать точно. Но на тех презентациях, где положено бывать женам директоров, муж всегда был со мной.
– Но таковых в последнее время становилось все меньше и меньше, не так ли? – уточнил Картохин.
– Вероятно, да... Но я не вела точных подсчетов.
– А что могло его связывать с охранной фирмой, находящейся на улице Попова? – снова спросил Картохин. – Ведь что-то заставило его оказаться там?
– Выясняйте это у мужа на работе, – сказала Надя. – Вероятно, они имели с той фирмой какие-то общие дела. Я не в курсе. Но в морге мне сказали, что мой муж погиб в результате несчастного случая и никакого расследования по факту его смерти не ведется. Выходит, они ошиблись?
– Ошиблись, – заверил ее Картохин. – Нам еще предстоит уточнить, один ли был ваш муж в офисе в тот момент, когда с ним случилось несчастье.
– Вы хотите сказать, что моего мужа могли убить? – побледнела Надежда.
– Этого я вам пока сказать не могу. Будущее покажет. А пока спасибо вам, – поблагодарил Картохин вдову. – К сожалению, тело вашего мужа вы сможете забрать не раньше, чем через несколько дней.
– Я не тороплюсь, – вздохнула женщина. – Теперь это уже не важно.
От жены погибшего Корякина опер узнал адрес фирмы «Органикс» и немедленно направился туда. На кабинете Корякина уже висела табличка с другим именем. Такая оперативность заставила опера призадуматься. Жена узнала о смерти мужа утром, он сам всего несколько часов назад, а руководство фирмы уже успело назначить преемника, который к тому же занял кабинет и поменял табличку на дверях.
В бывший кабинет Корякина опер не пошел. К чему? Ведь там шел ремонт и устанавливалась новая мебель. Он прямиком направился к начальнику отдела кадров. Тут эта должность называлась – менеджер по кадрам. В кабинете сидела симпатичная женщина лет сорока, не идущая на экстремальные меры, чтобы побороть свой возраст, но тем не менее следящая за своей внешностью.
– Корякин! – воскликнула она. – Конечно же, я его знаю! Как же я могу не знать человека, который работал в нашей фирме почти со дня ее основания.
– И давно она основалась? – осторожно спросил опер.
– Уже пять лет, – гордо сообщила менеджер. – Корякин одним из первых поверил в нашего основателя. Кажется, они вместе учились. Точно я не знаю. Но дело у них пошло. Общество у нас считается акционерным, но на самом деле уже давно все акции сконцентрированы в руках двух человек – Корякина и нашего генерального директора Николаева. Остальные несколько процентов находятся в руках у мелких акционеров, но те погоды не делают. Все дела фирмы вершили эти двое.
– И к кому теперь перейдут акции?
– Думаю, что к жене Корякина, – удивилась менеджер. – Он ее очень любил. Хотя в последнее время между ними явно наметилась трещина.
– Что вы имеете в виду?
– Ничего серьезного, обычный кризис среднего возраста, – сказала менеджер. – У Корякина появились молоденькие секретарши. Ничего с уверенностью я сказать не могу, но менялись они подозрительно часто.
– Ну и что? Должно быть, они были не слишком профессиональны, вот он их и увольнял, – лицемерно предположил Картохин.
– Да, – иронично улыбнулась менеджер. – Они вели себя слишком нахально и всячески давали понять, что держат их тут не за их профессиональные знания.
– Я могу побеседовать с последней секретаршей?
– Можете, – кивнула менеджер. – Тем более что она перешла по наследству к заместителю Корякина.
– Но в кабинете у Корякина идет ремонт, где же мне найти эту девушку?
– Лидка наверняка в бывшем кабинете Шведова.
– Шведов – это бывший заместитель Корякина? – уточнил опер.
– Точно, – кивнула менеджер. – Такой неприятный тип, но вы сами все увидите. Уже и табличку поменял. Я едва не упала, когда сегодня утром увидела. Никто еще знать ничего не знал, а табличка уже была другая, и в кабинете шел ремонт.
– Назначить Шведова на его нынешнюю должность мог, конечно, только Николаев? – спросил опер.
– Да, но только после заседания совета акционеров, – ответила менеджер. – И я очень удивлена, что Николаев пошел на это. Он ведь знает, что Надя может возразить против такого решения. Ей Шведов никогда не нравился.
После разговора с менеджером Корякин отправился к Лиде. Секретарша оказалась хорошенькой девушкой лет восемнадцати-двадцати. Пухленькой, смешливой и очень недалекой. Глазки у нее были маленькие, рот большой, а фигура несколько расплывчатой. Так что особой красотой девица не отличалась. А после нескольких фраз становилось ясно, что девица провинциалка, приехала в столицу откуда-то из степей Украины.
О своем бывшем шефе Лида отзывалась хорошо. По ее словам, он был не очень требователен, дарил ей мелкие подарки и никогда не забывал брать ее на презентации.
– А с его женой вы знакомы?
– С этой старой теткой? – презрительно скривила губки Лида. – Вот уж скучная особа. Не пойму, зачем он на ней женился и почему терпел так долго? И представьте, еще и ревновала его, вот потеха. А чего ревновать, если он твердо решил от нее уйти и жениться на мне.
– О?! – поразился опер. – Так его смерть явилась для вас тяжелой потерей?
– Что? – презрительно хмыкнула Лида.
– Близкий человек ведь умер, – пояснил ей опер.
– Да у меня таких близких, – выдохнула Лида. – Вот если бы женился, тогда другое дело. А так... Я уверена, что это его жена прикончила. Должно быть, наняла кого-нибудь. Ведь ей после развода шиш с маслом причитался бы, а сейчас она всеми деньгами завладела.
После беседы с секретаршей в самый раз было бы сходить в баню, чтобы отмыться от той грязи, которая плескалась в душе девушки Лиды. Но Картохин ограничился тем, что тщательно вымыл руки и лицо
