орангутанга.
– Ладно, не думай о ней слишком плохо, – сказала я. – Что особенного, если она поимеет от этого дела немного приятных воспоминаний?
Мариша лишь скрипнула зубами, глядя, как ее мама скрывается за потайной дверью, замаскированной чахлой березкой. Серафима Ильинична ахнула и растерянно произнесла:
– А как же мы туда попадем? Как мы его выручим?
Это был вопрос вопросов. Мы почему-то думали, что подземный бункер встретит нас распахнутыми дверями, пока его обитатели будут отбиваться от смелой атаки полковника. Мы тихо и мирно проскользнем под носом у сражающихся, спасем мужа Серафимы Ильиничны и Маришину маму, а потом отойдем в укромное место и переждем, пока спадут страсти. В действительности все оказалось совсем иначе. Может быть, полковник и бросил уже в бой своих ребят, но нам об этом знать было не дано. Мы ничего не слышали, кроме пения птичек да шелеста ветра в кронах деревьев.
– Пошли поищем другой вход, – сказал Сева. – Этот, должно быть, открывается изнутри, и к тому же возле него слишком людно. Нам он не подходит.
Но дело осложнялось тем, что мы не знали, в какую сторону от карьера и песчаной горы располагался подземный бункер. Поэтому мы, озираясь и прислушиваясь, просто бродили по округе, стараясь не слишком шуметь и не натолкнуться на кого-нибудь из бандитов, поднявшихся на поверхность.
– Слышите! – подняла руку Мариша. – Какой-то шум. По-моему, он идет из-под земли.
И она плюхнулась животом на траву.
– Точно, – прошептала она, – здесь где-то вход. Ищите же.
И мы принялись искать. Как ни странно, но повезло именно Серафиме Ильиничне, которая сидела на пеньке и деловито ковыряла тонким прутиком листочки и прошлогоднюю хвою. Неожиданно она вскрикнула и бросилась разгребать листья руками, не обращая внимания на свежий маникюр.
– Железо, – обратилась она к нам. – Тут под листьями железо. Помогите же мне.
Мы поспешили ей на помощь. Совместными усилиями нам удалось очистить от листвы и веточек участок размером примерно в один квадратный метр. В центре его тускло поблескивала металлическая ручка, за которую и ухватился Сева. Током его не убило, и ядовитые газы из земли смертоносными фонтанчиками не забили.
– Помогите же мне, – с натугой простонал Сева, пытаясь оторвать от земли дверцу. – Мне одному не справиться.
Но, увы, и вчетвером нам не удалось справиться с неподатливой дверцей.
– Тут должна быть какая-то особая хитрость, чтобы вход открылся, – догадался Сева. – Не могли же они каждый раз приходить сюда целым взводом, чтобы открыть этот лаз.
– Или в более позднее время лаз просто заварили изнутри, – сказала Мариша, облокачиваясь на пенек и падая на землю.
Пенек неожиданно для всех нас проявил удивительную прыть и отодвинулся от Мариши.
– Вот он секрет! – обрадовался Сева. – Теперь тяните.
На этот раз наша помощь даже не понадобилась, Сева справился с дверцей самостоятельно. Перед нами открылся лаз. Изнутри повеяло холодным и застоявшимся воздухом. Сразу же у поверхности земли начиналась узкая железная лестница.
– Ну, с богом, – сказал Сева и стал первым спускаться вниз.
Лестница подрагивала и прогибалась под его весом. Кроме того, на середине спуска она вдруг начала опасно потрескивать. Но Сева, не обращая на это внимания, продолжал спуск. Мы же с Серафимой Ильиничной, одолев метров десять пути, с ужасом думали, что же предпринять дальше: то ли продолжать спускаться вниз, положась на судьбу, то ли как можно быстрее карабкаться снова вверх, полагаясь на свои собственные силы и здравомыслие?
Увы, путь наверх был перекрыт Маришей, которая наотрез отказывалась возвращаться.
– Эта лестница строилась на века, она нас всех переживет, а что немного трещит, так это ржавчина с нее сыплется, – успокаивала нас подруга. Дорого бы я дала в этот момент, чтобы никогда в жизни даже не знакомиться с ней.
– Ну смотри, – прошипела Серафима Ильинична. – Ты из нас самая упитанная.
Каким-то чудом мы все же спустились, и лестница не рухнула, придавив наши бренные останки. Итак, мы оказались в небольшом, примерно два метра на полтора, помещении, а точнее – каземате с грубо облицованными камнем и цементом стенами. Из каземата вела всего одна дверь, так что выбора у нас, собственно, не было. Сева толкнул ее, но, как и следовало ожидать, дверь не поддалась.
– Все здесь у них не просто так, – рассвирепела Мариша. – Строители хреновы. Тоже мне гробница фараона. Они тут еще и ловушек небось понаставили. Сделаешь шаг, и поминай как звали. В лучшем случае размажет по стене взрывом.
– Замолчи! – простонала Серафима Ильинична.
– А что – замолчи? Чья это была идея сюда спуститься? – набросилась на нее Мариша.
– Тише! – шикнул на них Сева. – Чем ругаться, вы бы лучше помогли мне подтолкнуть эту дверь. Я чувствую, что она не наглухо замурована.
Мы все дружно налегли на дверь, и она в самом деле начала поддаваться. С другой стороны что-то с тихим скрежетом отодвигалось от нее. Когда образовалась щель, достаточная для того, чтобы в нее смог проскользнуть кто-то не слишком упитанный, мы перестали толкать, потому что теперь дверь уже встала намертво.
– Ну все, – сказал Сева. – Пошли! Но помните, как только нас обнаружат, нам сразу же придется уносить ноги. Осторожность и еще раз осторожность. Вы должны двигаться тише мыши.
– За собой последи, – обиженно буркнула Мариша.
И мы по очереди проскользнули в дверь. Верней, кто-то проскользнул, а кто-то еле протиснулся, оставив на ней добрую половину своей одежды.
– Тебе, милочка, похудеть бы не помешало, – заявила Серафима Ильинична, ехидно оглядывая, что осталось от Маришиного наряда.
Мариша ничего не ответила, она сосредоточенно рассматривала место, куда мы попали. Это был длинный и темный коридор, освещенный всего несколькими лампочками, висящими с большими интервалами на высоком потолке. Насколько мы могли судить, в коридор выходило несколько железных дверей, каждая была снаружи снабжена внушительным засовом. Словом, все выглядело именно так, как описывала нам Тамара Ильинична. Похоже, что мы прибыли на место.
В коридоре не было ни души, но в любой момент все могло кардинально измениться, поэтому нельзя было терять время зря. Мы прошли по коридору метров десять, открывая по очереди все двери и заглядывая внутрь. Разумеется, делали мы это в высшей степени осторожно.
За двумя дверями располагались какие-то лаборатории – стояли столы с бесконечными пробирками, колбами и спиртовками, а также суетились люди в белых халатах, которые не обратили на нас никакого внимания. Они не очень походили на пленников, хотя двери всех лабораторий были закрыты снаружи на засовы. Должно быть, в этом и крылась причина полного отсутствия в коридоре охраны. Кого охранять, если все заперты по своим комнатам.
– Вряд ли они тут содержат своих пленников, – сказал Сева. – У этих, в лабораториях, не слишком угнетенный вид. Скорей всего, мы оказались в той части бункера, который используется действительно под лабораторию.
И мы продолжили нашу экскурсию, но шли уже более уверенно. Лаборатории тянулись еще долго. Я насчитала их не менее шести. Кстати, во всех, независимо от того, находились там люди или нет, двери были заперты снаружи. В одном из пустующих помещений Сева позаимствовал четыре белых халата, так что теперь мы стали почти неотличимы от работающих здесь людей.
К сожалению, на всех халатах аршинными буквами были вышиты имена, и все сплошь – мужские. Например, я стала Вячеславом, Мариша – Анатолием, а Серафима Ильинична – и вовсе Львом. Один Сева мог относительно спокойно идти в своем халате с именем Юрий. Если не считать того, что он был ему малость коротковат и рукава доходили лишь до локтей.
– Долго нам еще идти? – осведомилась Серафима Ильинична.
– Нет, – сказал Сева, – потому что мы уже пришли.
