видимо, решил, что мы еще сделаем что-нибудь не так, но на острове пожить разрешил.
Таким образом мы с Инкой узнали, что монастырь стоит на острове. Покрутившись же немного в толпе, выяснили, что остров – на Ладожском озере. А о том, что монастырь мужской, мы и сами догадались, чай, не дурочки.
Когда за кормой запенилась вода, мы с Инкой вздохнули с облегчением. Теперь, отделенные от остального мира водной гладью, мы чувствовали себя заново родившимися и очень этим обстоятельством довольными. Увы, радость наша была недолгой. Правда, мы еще успели порадоваться тому, что нам выдали постельное белье, выделили отдельную «келью» в деревянном бараке, который тут назывался гостиницей, и сообщили, что три дня нас работой нагружать не будут и у нас есть возможность осмотреться, погулять по острову, позагорать и покупаться, но только, разумеется, где-нибудь подальше от монастыря. После такого внушения мы послушно отправились прогуляться.
Сначала мы направились в лес, но там на нас набросились местные комары, они тут явно выполняли роль сторожевых собак при грибах и ягодах, которых, правда, еще не было, но комары все равно тренировались. Поэтому мы очень быстро сбежали на берег озера, благо погода стояла прекрасная, и забрели там на пирс. Под ним кто-то плескался. Это было несколько необычно для данного времени года и климатического пояса. Погода погодой, но вода в Ладоге вряд ли успела толком прогреться за несколько солнечных дней. Из любопытства я заглянула в щели между досками, и с тех пор я твердо уверена: любопытство – никакая не добродетель и от него сплошное беспокойство. Потому что возле пирса плавал и нырял некто подозрительно одетый. Казалось бы, ну и что с того, что одетый? Но я этим фактом заинтересовалась и принялась терпеливо ждать, когда этот некто обратит на нас внимание, чтобы расспросить его о причинах столь странного поведения. Но Инка все испортила, вместо того чтобы дождаться, она завопила:
– Вы там чего в одежде-то?! Вам помочь? Хватайтесь за руку!
Благодарный купальщик прохлюпал к ней и вцепился в доски пирса, по которым стал карабкаться наверх.
– Вы меня спасли, – заявил он Инке, все еще оставаясь невидим. – Я упал с пирса, когда провожал катер. Очки с меня слетели, и если бы не вы, то я вполне мог бы направиться прочь от берега и потонуть.
Все это время я молча слушала, не делая попыток остановить Инку. Лучше бы я это все-таки сделала. Потому что парень наконец взобрался наверх, его лицо показалось над досками, и я почувствовала, что у меня мурашки по спине ползут. В этот момент мне хотелось оказаться как можно дальше от этого острова, от пирса – и от моего узкоглазого киллера, который только что так славно тонул.
– Э-э... – промычала я, отталкивая Инку.
– В чем дело? – проворчала она, глядя куда-то в сторону. – Смотри, как красиво, за катером вода пенится.
Я взглянула в ту сторону, куда она показывала, и ужаснулась. Вода и в самом деле пенилась, а катер, который здесь являлся единственной возможностью убраться с острова, исчезал вдали, оставляя меня наедине с моим убийцей, который весьма энергично и уже самостоятельно выбирался на пирс.
Кошмар! Милиции на острове, я точно знала, нет, вооруженной охраны – тоже. Да и кто, спрашивается, возьмет на себя роль моего телохранителя? Прямо хоть в леса уходи и там скрывайся до следующего катера. Но ведь спохватятся, искать начнут, а кто поручится, что найдет меня какой-нибудь симпатичный монашек, а не этот любитель плавания и стрельбы в неподходящих местах? Должно быть, отчаяние придало мне сообразительности, потому что я не стала ждать, когда он окончательно встанет на ноги, а метнулась к нему и изо всех сил толкнула в грудь. Не ожидавший такого поворота, парень с диким воплем полетел обратно в воду.
– Пойдем, пойдем отсюда, – шептала я Инке, вытесняя ее с пирса, даже не дожидаясь, когда по воде пойдут круги.
Я была несколько крупней, к тому же Инка плохо соображала, шокированная моим поведением, поэтому мне довольно быстро удалось утащить ее подальше от пирса.
– И что же теперь делать? – в растерянности проговорила Инка, когда я поведала ей об увиденном. – Ты твердо уверена, что не ошиблась? Этот парень – он и есть твой киллер?
Я ее заверила, что не ошиблась, и рада была бы ошибиться, но нет.
– Какой-то он странный, – заметила Инка. – Уверяет, что сам свалился с пирса и очки еще потерял. Растяпа, одним словом. Разве киллеры такими бывают?
– Это чистой воды случайность, – пробормотала я. – А вот скажи мне, откуда он узнал, что мы будем тут? Разве это не свидетельство его высокого профессионализма? Приехал за нами, зная, что тут мы полностью у него в руках.
– Куда же нам податься? – взвыла Инка. – Мы же не можем пойти к настоятелю и заявить ему, что у него на острове живет преступник, которого разыскивает почти вся городская милиция?
– А почему, собственно, нет? – обрадовалась я. – Чем мы рискуем? Он либо поверит нам и тогда обезопасит нас от киллера, либо не поверит, но по крайней мере будет знать, с кого спрашивать, когда обнаружат наши свежие или не очень свежие трупы.
– И как же он нас обезопасит? – ухмыльнулась Инка. – В подвал с картошкой посадит?
– Это уж его дело, – пробубнила я, прикидывая, найдется ли на острове помещение достаточно крепкое, чтобы выдержать натиск разбушевавшегося убийцы.
Для этой цели вполне бы подошел подземный склеп, но я что-то сомневалась, что в этой местности подобное практикуется. А если и есть, то все равно монастырь не выглядел таким уж благоустроенным. Скорее всего, все склепы давно засыпаны землей или рухлядью, освобождать от которой их никто не захочет.
– На пароходе что-то говорили про заброшенные военные шахты, может быть, они подойдут? – снова прервала мои размышления Инка.
– Для чего? – ужаснулась я.
Мое воображение моментально разыгралось. Мне уже мерещились активные боевые действия, которые мы развязали по отношению к нашему убийце, сидя в заброшенном бункере. Приведены в действие пусковые установки, и ракеты нацелены. А мы с Инкой мечемся по бункеру и пытаемся навести резкость, четкость, контрастность и все остальное, чтобы вовремя нанести удар по нашему врагу, который мало того что представлен в единственном экземпляре (хотя, кто знает, может быть, у него тут целая куча сообщников), но еще и на редкость подвижен.
– В заброшенных шахтах очень удобно держать пленников, – со знанием дела сообщила мне Инка; видимо, она тоже предполагала наличие у киллера помощников.
Пока мы мило обсуждали, куда лучше посадить киллера, мы как-то упустили из виду, что сначала бы неплохо поговорить с настоятелем, который тут являлся верховной властью и попросту мог не разрешить нам сажать кого-либо в застенки. А солнце уже припекало не так жарко, впору было идти к настоятелю и жаловаться на то, что он пускает к себе неизвестно кого, даже не потрудившись свериться с милицейскими сводками. Мы очень осторожно вышли обратно к монастырю, шли, глядя по сторонам и прячась при необходимости за кустами бузины и шиповника. Необходимость такая возникала часто, постоянно кто-то появлялся из-за разных углов и строений. Поэтому наша с Инкой траектория движения обладала множеством резких пике, которые мы делали, когда, завидя очередную опасную фигуру, кидались в кусты. Такое поведение вызывало некоторое удивление у аборигенов этих мест, поэтому приближаться к нам они избегали. Тем не менее нам нужно было найти «языка», так как ни одна из нас не представляла себе, в какой стороне искать настоятеля.
– Вся наша беда в том, что издалека трудно понять, убийца перед нами или нет, – просветила меня Инка. – Мы же не видели, во что он был одет. Надо спрятаться в засаде и подождать, когда мимо нас пройдет какой-нибудь старожил, про которого твердо можно будет сказать, что он не убийца, по крайней мере, не твой убийца.
Меня ее слова порадовали. Своя рубашка всегда ближе к телу. Поэтому в засаду я полезла без малейшего неудовольствия, даже ни разу не ругнувшись на цепкие ветки, которые норовили оставить меня без скальпа и без глаз. Сидеть пришлось неожиданно долго, народ неохотно пользовался этой тропой. Наконец нам повезло, навстречу нам шел рослый детина с густой рыжей бородой, в джинсах и рясе.
