При первом же знакомстве с новой эскадрильей Голубев понял: на боевые задания летчики здесь иногда поднимаются без достаточной подготовки на земле. Слабо отрабатывались вопросы взаимодействия истребителей в бою. Не на всех самолетах установлены радиостанции. Исправлять это требовалось сразу, не теряя ни дня.
Полученный вечером эскадрильей приказ гласил: нанести завтра штурмовой удар по артиллерийским позициям в районе Погостье. В дальнейшем — быть готовой к повторным вылетам. Зная, что первые задания — его боевой командирский экзамен в новом коллективе, Голубев начал готовиться к ним с особым энтузиазмом. Первым вызвал инженера: распорядился о всесторонней проверке и подготовке истребителей. Особо добавил:
— Надо как можно скорее установить на все самолеты рации. Сколько потребуется для этого времени?
Инженер вздохнул:
— Мы их уже ставили, но по просьбе самих же летчиков сняли. Говорят: шум от них в ушах, только мешают.
— Больше не скажут, — перебил комэск. Помолчал несколько секунд, но, почувствовав, что инженер хочет что-то возразить, строже повторил: — Так сколько требуется дней?
— Думаю, за трое суток управимся.
— Хорошо, — согласился Голубев. — Но учтите — на самолетах моего заместителя старшего лейтенанта Байсултанова и штурмана эскадрильи старшего лейтенанта Кузнецова рации должны стоять к утру. Обязательно!
— Будут стоять!
После ужина Голубев детально обдумал, как эффективнее выполнить предстоящие вылеты. Изучил по карте линию фронта, места расположения зенитных точек врага. Наметил маршрут полета, состав группы и способы атаки цели. Не забыл о взаимодействии истребителей в группе и порядке возвращения на аэродром. Удар решил нанести сразу после рассвета, когда враг меньше всего его ожидает. Лишь после этого лег, чтобы хорошенько отдохнуть.
С аэродрома еще не сошла темная пелена, когда инженер эскадрильи доложил Голубеву о готовности восьми истребителей. Рации установили: теперь они имелись на четырех самолетах. Комэск собрал летчиков в землянке подразделения. Подробно объяснив задание, проиграл основные этапы полета с ведущими пар. Убедился: замысел поняли все.
— Напоминаю, — сказал Голубев в заключение, — к цели идем скрытно на малой высоте, в режиме радиомолчания. Углубляемся в тыл противника на сорок километров, затем разворачиваемся на восток и с ходу атакуем Огневые позиции. Если зенитный огонь будет слабым, немедленно повторяем атаку с разворота на сто восемьдесят градусов. В противном случае сперва отходим к этому лесу, — он обвел карандашом зеленое пятно на карте, — и уже оттуда бьем по новым целям. При втором варианте по наземной артиллерии бьют только ведущие. Ведомые подавляют зенитные средства. В бой с 'мессерами' не ввязываться — встретив их, немедленно уходим за линию фронта на малой высоте. Всем ясно? — Комэск посмотрел на притихших летчиков и, выдержав паузу, добавил: — Вылет по сигналу ракеты с моего самолета. По машинам!
...Прижимаясь к верхушкам заснеженных елей, группа истребителей пересекла линию фронта. Дальнейший маршрут пролег над пустынной болотистой местностью. Здесь нет дорог и населенных пунктов. Ни одного выстрела с земли по самолетам, никакого противодействия. Голубев оглянулся: ведомые на своих местах, строй держат точно.
Вот и круглое замерзшее озеро — поворотный пункт маршрута. Ведущий нажал кнопку бортовых часов — отсюда время выхода на цель лучше контролировать по секундомеру. Но и с местности летчик глаз не спускает. Пора! Голубев энергично увлекает группу в набор высоты. На пригорке перед лесом — деревня Погостье. Точнее, бывшая деревня, а теперь лишь нестройный ряд обугленных кирпичных труб да темнеющие на снегу остатки недавних пожарищ. В стороне, на опушке, видна артиллерия на боевой позиции.
И в воздухе, и на земле по-прежнему спокойно. 'Как будто все живое вымерло, — мелькает у Василия мысль. — Что ж, это нам только на руку'. И действительно, не ожидали фашисты наших самолетов в такую рань: расчет на внезапность оправдался. Теперь главное — не промахнуться.
— Атакуем двумя заходами! — командует по радио Голубев и переводит машину в пологое пикирование. Не отрываясь, за ним следует ведомый. Пуск реактивных снарядов, и выбранное как цель орудие уничтожено. На батарее полыхают еще три взрыва — это работа других пар эскадрильи.
Выписав в пространстве замысловатую кривую, набрав высоту, 'ишачки' с разворотом снова кидаются вниз. Только теперь навстречу атакующим тянутся разрозненные трассы. 'Поздно спохватились!' — подумал Голубев и увидел, что три истребителя уже обстреливают ожившие зенитные пулеметы. Зенитки умолкают. Остальные И-16 между тем довершают начатое дело: подавлено еще два орудия. В жизнь командирский замысел проведен точно. Фашисты теперь не скоро восполнят потери.
В приподнятом настроении привел Голубев домой эскадрилью. Радовали и высокая результативность штурмовки, и хорошая слаженность, четкость действий летчиков. Первый экзамен на зрелость комэск выдержал. Но сколько их еще впереди!
В тот же день подразделение выполнило еще один боевой вылет с фактически аналогичным заданием. Только батарея на этот раз была более крупного калибра, располагалась почти у линии фронта. Да и условия действий по наземной цели были намного труднее. Противника в этом районе не раз обрабатывали наши штурмовики, бомбардировщики, и он стянул сюда большое количество зениток. Рассчитывать достичь в такой обстановке внезапности — значило просто впадать в утопию. Комэск собрал руководящий состав. Наметили иной план действий. Истребители разделили на две группы. Ударную — шесть самолетов — командир решил вести сам. А пара штурмана эскадрильи старшего лейтенанта Кузнецова имела задачу только подавить ведущие огонь зенитки. На все это отводился лишь один заход с малой высоты.
Пока техники заправляли машины горючим, подвешивали снаряды РС-82, Голубев беседовал с командирами звеньев и рядовыми летчиками. Одних подбадривал, другим разъяснял важность отведенной им роли для общего успеха. Постепенно люди открывались — пока лишь чуть-чуть — новому командиру.
Вылет пришелся на середину дня. Небо было безоблачным. Февральское солнце, невысоко поднимаясь над горизонтом, светило ярко, ослепительно. По маршруту истребители шли единой группой, у самых макушек хвойного леса.
За две минуты до подхода к цели пара Кузнецова увеличила скорость. Набрав шестьсот метров, она с севера появилась над артбатареей. Кругом сразу засверкали трассы 'эрликонов', вспухли дымные шапки разрывов. Кузнецов с ведомым немедленно бросился в пике и обстрелял зенитную точку. Огонь ее прекратился. А наши летчики снова взмыли, отыскивая другой пулемет.
Тем временем, маскируясь лучами солнца, с юга подоспела ударная группа. Подскочив на высоту двести метров, Голубев увидел три обширных темных пятна на снегу — 'дворики' орудий большого калибра. Передал по радио:
— Цель справа, атакуем!
Парами истребители устремились на фашистских артиллеристов. Вражеские зенитчики все же успели дать несколько очередей по шестерке Голубева. Но они не помешали: все три крупных орудия уже накрыли реактивные снаряды.
Теперь — на родной аэродром.
— Тридцать третий, севернее вижу шесть 'мессершмиттов', — донес эфир хорошо знакомый голос Кузнецова.
Голубев дал команду общего сбора. Описал круг над лесным массивом, чтобы все пары И-16 заняли места в строю. 'Ишачки' приготовились к встрече с 'мессерами'. Имея преимущество в высоте, 'стодевятые' дважды пытались атаковать наших летчиков, которые все так же держались почти у крон деревьев. Обе атаки истребители умело отразили на встречных курсах. После этого 'мессершмитты' несолоно хлебавши убрались в южном направлении.
Дома Голубев детально разобрал вылеты. Эскадрилья не имела потерь. Командир сказал о роли
