одной стороны — метро Достоевская, с другой — спорткомплекс Олимпийский. А за тем спорткомплексом — метро Проспект Мира.
— А что с Достоевской? Говорят, она разрушена? — поинтересовался Профессор.
— Разное люди болтают, — неохотно ответил Костя. — Одни тут проходили, сказали — не так уж сильно она разрушена, но жить там страшно. Там как на станцию по лестнице спускаешься, на одной стене черный человек нарисован, на другой — девушка в белом. И вот, говорят, раз в год выходит тот черный человек из стены, и девушка ему навстречу. И непременно в эту ночь кто-нибудь умрет. Оттого и не живут там люди — боятся.
— А на Проспекте Мира? — спросил Игорь.
— На Проспекте Мира живут, говорят, — отозвался Костя. — И на кольцевой, и на радиальной. Да только туда надо мимо Олимпийского комплекса добираться, а там на крыше вичухи гнездо свили. Да и через сам комплекс идти тоже непросто.
— Там раньше книжный рынок был, — мечтательно протянул Профессор. — Может, книги еще остались…
Нелюдим как-то странно поглядел на него.
— Ничего не могу сказать, — произнес он, помолчав. — Одно только: нельзя оттуда ничего брать. Ну, вроде как с кладбища — примета плохая. А если уж очень хочется, надо что-то там оставить взамен — иначе плохо будет.
— Да что там такое? — спросил Профессор.
Костя неопределенно махнул рукой:
— Разное люди болтают, даже повторять не хочу. Будто там торговцы сидели, которые книжки продают. И говорят, когда все началось, в метро почти никто из них не побежал, хотя поблизости оно было. Одни, видно, не поверили, что так серьезно все, другие вовремя не спохватились, а третьи все поняли, но не захотели книжки свои бросать. И болтают люди, что большинство этих торговцев умерли, конечно, но некоторые как бы не совсем.
— Как это — не совсем? — не понял Игорь. У Марины заблестели глаза.
— Не хочу я об этом говорить, — пробормотал Костя. — Вроде они там так до сих пор книжки свои и стерегут. Правда или нет, не знаю, сам я туда не совался. Но в общем, я вас предупредил.
— А здесь водятся привидения? — жадно спросила Марина.
Костя отнесся к ее вопросу абсолютно серьезно.
— Вот это, — он обвел рукой широкий коридор, — новый коллектор. Местные говорили, его не так давно построили, ближе к концу прошлого века. А трупы-то в старый скидывали, в основном, — он ткнул рукой себе за спину, в направлении сводчатого хода, выложенного красным кирпичом, где, как понял Игорь, Константин и оборудовал себе жилье. — Хотя, кто его знает? И в новый, может, мертвецов сбрасывали, но не в таком количестве. А там дальше, в старом, и правда беспокойно — стоны слышатся и звуки всякие. Иногда, знаете, как будто кто-то скребется в стену изнутри — с той стороны. Раньше-то, с непривычки, жутко было, а теперь привык. Кажется мне, живых тут стоит опасаться больше, чем мертвых.
Игорь вспомнил странные звуки в подземном коридоре, в который они забрались сначала, и ему стало не по себе.
— Ну, думаю, у нас посерьезнее есть проблема — еда кончается, — сказал он с напускной бодростью, чтобы показать, что его не волнуют все эти байки.
— Это беда поправимая, — сказал Костя. — Я вам с собой копченой рыбы дам, а еще можно вылазку на поверхность сделать за продуктами. Тут на углу Трубной магазин большой, я туда хожу изредка. Кое-что там еще осталось.
Игорь удивился, что магазин еще не до конца разграбили. Впрочем, ведь станции метро, находящиеся поблизости — Цветной бульвар и Трубная, — необитаемы…
— Не всегда и решишься туда выйти — в иные ночи страшно бывает, — поделился Костя. — Особенно когда ветер поднимается наверху и в ближайшем монастыре начинает колокол словно сам собой звонить. В такие ночи лучше на поверхность вообще не соваться…
Вылазку наметили на ближайшую ночь. Решили, что пойдут Игорь с Мариной в сопровождении Кости, а Профессор и Женя останутся с Грегором.
Нелюдим провел их в одно из тупиковых ответвлений подземного хода, где он оборудовал себе жилье. В узком, выложенном красным кирпичом помещении, отгороженном драной занавеской, было относительно сухо и почти уютно. На вбитых в стены гвоздях была развешана одежда, на полу стояла самодельная кровать из досок, на которой валялся массивный квадратный матрас и несколько толстых дырявых одеял, которые условно можно было считать чистыми. «Интересно, как Костя приволок сюда матрас?» — подумал Игорь, но расспрашивать не стал.
Нелюдим, позвав с собой Игоря и Профессора, показал им еще несколько досок, валявшихся в проходе. Когда принесли их в жилище и накрыли одеялами, получились еще спальные места. В стене была ниша, где стояла посуда — помятый котелок, в котором Костя кипятил чай, и несколько красивых, почти новых, но уже закопченных кастрюль, в которых можно было разогревать пищу, поставив на кирпичи.
— А спать-то ты тут не боишься? — спросил Игорь.
В ответ Костя с гордостью продемонстрировал две заржавевшие металлические дуги — неизвестно откуда добытый капкан.
— Я его каждую ночь ставлю перед входом, — пояснил он. — А утром первым делом снимаю. Ну, и Грегор тоже караулит.
Игорю стало не по себе. Он представил, что будет, если однажды нелюдим забудет про ловушку. Но Костя уверил его, что такого быть просто не может.
— И попадался уже кто-нибудь? — поинтересовался Игорь.
Нелюдим сразу поскучнел — этот вопрос ему очень не понравился. Он покачал головой.
— А вдруг хороший человек заблудится и в капкан попадет? — спросила Женя.
— Что в наших подземельях может понадобиться хорошему человеку? — вопросом на вопрос ответил Костя и поспешил сменить тему. Но у Игоря от этого разговора остался какой-то неприятный осадок.
Вечером стали готовиться к вылазке. Игорь взял автомат, а Марине вручил нож, доставшийся ему от Васьки. Женя глядела, как они собираются.
— Игорь, — тихонько сказала она, — можно тебя попросить?
— Попробуй, — ответил он с улыбкой. Решил, что девчонка сейчас попросит принести ей что-нибудь из магазина. Даже порадовался — уж больно печальной она была последнее время, да и смерть Васьки тяжело ей далась. Слишком много ей выпало совсем не детских испытаний. Теперь, видно, отходит понемножку, и слава богу.
— Научи меня стрелять, — сказала Женя.
Он уставился на нее. Девочка глядела серьезно, прямо. У него сердце защемило. Вот какие игрушки по вкусу теперешним девчонкам. Но он не стал спрашивать — зачем, и так было ясно.
Не то чтобы он любил детей. Но иногда, задумываясь о будущей жизни, представлял себя и Лену вместе. А когда уж совсем далеко заходил в мечтах, воображал маленького мальчика, которому он рассказывал бы всякие истории, а когда подрастет — научил бы всему, что сам умел, и защищаться, конечно, тоже. Но чаще ему казалось, что в подземке детей заводить неразумно. Погибнет — и будешь маяться. Или мутант родится. Зачем обрекать малышей на жизнь без будущего?
А вот теперь у него сердце защемило при виде чужого ребенка. Слишком рано повзрослевшей девочки.
— Научу, — решительно сказал он. — Надо только время выбрать и место подходящее. В этих подземельях ведь неизвестно, кто на звуки выстрелов может сбежаться.
— Ты обещал, — сказала Женя, и он снова подивился ее серьезности. Кивнул и потрепал ее по русым волосам, перехваченным неизменной выцветшей косынкой.
Перед уходом Костя объяснил Грегору:
— Я ненадолго, скоро вернусь. Жди.
