Игорь слегка обиделся. Но потом решил, что девочка еще мала и не интересуется блестящими побрякушками. Да и изящные вещицы выглядели абсолютно неуместными здесь, в мрачном сыром подземелье. Хотя в его представлении девочки чуть ли не с пеленок должны были увлекаться подобными вещами. Хлопнув себя по лбу, он достал из рюкзака и протянул Жене куклу. Ну, теперь-то она наверняка обрадуется.
Но вместо этого девочка вдруг… разрыдалась.
— Что ты? В чем дело? — спрашивал Громов тревожно.
— Ты такой добрый! — всхлипывала она. — Не надо! Я не стою! Не надо мне ничего дарить!!!
Игорь окончательно растерялся. Кто бы мог подумать, что с девочками так трудно найти общий язык! И тут он вспомнил про косынки.
— Ну, не плачь. Посмотри, что я еще принес.
Он достал несколько пестрых платочков. Один из них тут же схватила и накинула на плечи Марина — кажется, она обрадовалась этому раскрашенному кусочку ткани даже больше, чем браслету. Потом она выбрала себе еще один пестрый шарфик, тут же намотала его на больную руку поверх повязки. А Женя снова повела себя как-то странно. Она смотрела на Игоря уже чуть ли не испуганно.
«Дурак я, — подумал он. — Совсем запугал девчонку. Ну, не радуют ее подарки — что ж делать? А может, она думает, что я ей не просто так все это дарю? — От этой мысли он даже покраснел. — Тьфу, черт, надо с ней аккуратней, а то ведь будет меня бояться до полусмерти. Бедняга! Наверное, много всякого пришлось ей вынести, вот она теперь и не доверяет никому, смотрит с подозрением на всех. Особенно — на мужчин».
Он отозвал в сторону Марину:
— Ты бы сказала девчонке, чтоб она свою рваную тряпку, которой волосы завязывает, сменила на что-нибудь получше. Объясни ей, что это я так просто, от души. И если хоть платок в подарок не примет — обидит меня.
— Ладно, — со вздохом сказала Марина. — Ты ее не вини, ей тоже тяжело…
— Да я понимаю, — кивнул он. А потом извлек, наконец, из рюкзака свою главную, как он считал, добычу — сапоги. И присвистнул. Они оказались зеленого цвета. Профессор хмыкнул.
— Могло быть и хуже, — заметил он. — Хорошо еще, что не красные.
Игорь тут же отодрал цепочки. Вот с заклепками ничего нельзя было поделать. Он переобулся, а ботинки наконец вернул Профессору. Тот снова хмыкнул, но на этот раз недовольно: после того как Игорь исходил в них почти всю Неглинку, обувь стала выглядеть еще более плачевно, чем прежде.
Сапоги оказались лишь чуть-чуть велики. Игорь решил, что сделает смазку из жира и сажи и натрет их как следует. И от влаги будет защита, и выглядеть обновка станет не так странно и вызывающе.
Они снова развели костер на берегу реки и сварили из принесенной крупы кашу, к которой Костя выдал всем по куску вяленой рыбы. Потом вскипятили воду, заварили настоящий чай и уселись греться вокруг костра, разморенные вкусной едой. Игорь посветил на воду, и тут же раздался плеск. Нелюдим объяснил, что это раки. В темноте они выползают на берег, но света боятся и тут же плюхаются обратно в речку. Ловить их не так-то легко, зато мясо у них очень вкусное. Раньше ему попадались в основном мелкие, но в последнее время стали встречаться и довольно крупные экземпляры. Поймаешь одного такого — вот и обед. Правда, клешни у них тоже здоровые, и надо быть очень осторожным, чтобы не лишиться пальцев.
— А ты сам-то откуда сюда пришел? — задал Игорь давно интересующий его вопрос.
— Сталкером я был, — нехотя ответил тот. — А потом забрел в эти места — и понял, что не хочу к людям возвращаться. Так и остался здесь.
Игорю показалось, что Костя многое недоговаривает, но не бередить же было душу гостеприимного хозяина назойливыми вопросами. Тем более после сытной еды его начинало клонить в сон. Да и остальные клевали носом.
— Пойдемте в мое жилище, — позвал Костя. — А Грегор покараулит, разбудит, если что.
И они залезли в боковой проход, где у нелюдима было оборудовано спальное место. Улеглись и вскоре заснули.
Когда Игорь проснулся, он услышал монотонное журчание воды. Как будто она текла струей где-то совсем недалеко от него. Он приподнялся, нашарил фонарик и осветил Костю — тот тоже не спал.
— Дождь наверху, — пояснил он. — Хорошо хоть ночью повезло с погодой.
Вода, стекая откуда-то из угла, журчала по полу и устремлялась по боковому проходу вниз, в подземную реку. Было прохладно и сыро.
— Может, костер развести? — вслух подумал Игорь.
— Ну, если только прямо здесь, — отозвался Костя. — В реке воды прибыло, берега заливает. Площадь-то как бы в углублении находится, во время дождя вся вода сюда стекает. Хорошо еще, такие сильные дожди бывают нечасто, а когда дождь перестанет, вода вскоре снова спадет.
Постепенно просыпались остальные, сидели, нахохлившись. Погода действовала на всех усыпляюще. Хозяин все же развел небольшой костер, вскипятил чаю и разлил по нескольким симпатичным кружечкам — фарфоровым, беленьким в горошек.
— Все оттуда, из магазина, — кивнул он, заметив взгляд Марины. — Там на втором этаже большой посудный отдел. Чего только нет! Кастрюльки всякие… Жалко, в этот раз зайти не успели.
— A-а, нам только кастрюлек сейчас не хватало! — беспечно рассмеялась Марина.
Вдруг откуда-то из подземелья долетел низкий, стонущий звук, закончившийся словно бы тоскливым завыванием. И по земле словно дрожь прошла, даже с потолка что-то посыпалось. Игорь от неожиданности поперхнулся горячим чаем, Марина так и застыла, не донеся кружку до рта, а перепуганная Женя уткнулась ей в плечо.
— Что это? — чуть отдышавшись, спросил Игорь.
— А кто его знает? — хмуро буркнул Костя. — Здесь иногда так бывает. Кто говорит — это земля проседает, а старуха Чуфыриха сказала — это воет жуткая тварь Неда, которая под землей сидит взаперти. Вот как выйдет однажды наружу — тут всем каюк и придет.
— Может, взорвалось что-нибудь? — вслух подумал Профессор. Тварь Неда его явно не впечатлила. Он нахмурился в ответ каким-то своим мыслям. — Неужели кришнаиты расстарались все-таки? Хотя, если бы на Октябрьском поле реактор рванул, вряд ли было бы так слышно…
— А что за Чуфыриха? — заинтересовался Игорь.
— Да старушенция одна дальше вверх по течению живет, недалеко от водопада. Может, увидите ее, привет передавайте. Странная старуха — вроде до того, как все случилось, в цирке работала. Не то дрессировщицей, не то уборщицей. Да, впрочем, какая теперь разница? Она немного того, но животных любит, вечно каких-то крыс, мокриц опекает. Травы наверху собирает, варит из них настой, который называет чуфирь, и лечится им от всех болезней. Брагу из грибов варит. А еще говорят, — загадочно сказал Костя, понизив голос, будто кто-то здесь мог его подслушать, — что варит она яд из корня подземельного.
— Из какого корня? — спросил Игорь.
— Подземельного, — веско повторил нелюдим.
— А что за корень такой?
Костя пожал плечами и указал на корешки, в изобилии пробивавшиеся сверху. В некоторых местах они висели бахромой.
— Так это же обычные корни. Разве они ядовиты? — удивился Игорь.
В ответ Костя пробормотал, что многое зависит от того, кто варит и с каким заговором. Из самого обычного корня можно сварить отраву, если знать, какие слова говорить. Но Игорь сомневался. Да и к чему старухе в этих подземельях нужен был яд, если со всякими тварями она дружит, а людей чурается? И спросом у живущих здесь яд вряд ли пользовался. Здесь люди, чтобы отправить врага на тот свет, больше рассчитывали на оружие да на силу своих рук. Скорее всего, старуха нарочно распускала такие слухи, чтобы ее боялись и не трогали.
— В ту сторону не так давно один чудик ушел, — спустя некоторое время вспомнил Костя. — Он такие
