Королятник, или потусторонним вход воспрещен

носят специальные мягкие тапочки. Искусством шить такие тапочки владеют только хулиганы.)

— Вы умеете хранить тайны? — спросила Лита.

— Умеем, — признались королевичи.

— Клянитесь.

— Клянусь, — сказал Гольга.

— Молчу до гроба, — поклялся Журиг.

— Я — дочь Короля хулиганов, твоя, Журичег, двоюродная сестра.

У Журига от потрясения все слова из головы вылетели. Только одна фраза крутилась: 'Мама моя королева!'. Лита выпутала из волос перо и спрятала в рукаве.

— Кто проболтается — смерть, — сказала она.

В это время из-за кустов раздался голос:

— Агент № 49, ты окружен! Сдавайся! — кричал кто-то в рупор. - Сопротивление бесполезно!

Из кустов со всех сторон вышли полицейские.

— А где Агент? — удивился толстенький начальник. — Он не мог никуда уйти.

— Вот он висит, — показал Журиг. — Мы его привязали.

Агент как раз очнулся и ничего не понимал. А Журиг с увлечением рассказывал, как соскочил с коня, залез на дерево, как Агент полез следом, как Гольга привязал шпиону сначала ноги, а потом и руки. А уж потом, по его словам, подъехала Лита. (В этом месте Журиг посмотрел на сестру, и она тихонько кивнула.)

Журиг хотел вернуться в агентову хижину за котенком, но начальник полиции весело сказал:

— Никаких котят! В школе, наверное, с ума посходили от волнения.

— Не поеду без котенка! — заупрямился Журиг. Но тут увидел, что по дороге бежит котенок. Черный! Родной! Мурсиг.

Пока происходили эти события, Доля и Крижа Крокодил изобрели (в уме) систему «тили-бом». Надо, придумали они, провести от ШМП до отделения полиции трубу, а в этой трубе протянуть струну. В школе за струну подергаешь, в полиции зазвонит колокольчик. Специальным кодом можно передавать все, что угодно. Надежнее и быстрее, чем почтовые голуби. И даже чем почтовые попугаи.

Дазборгский богач господин Марг — маленький, пузатый, носатый, пучеглазый да еще и лысый — очень надеялся на Агента № 49. Марг надеялся, что вот украдет Агент Журига, все короли испугаются и заберут своих детей из Школы. И Здрана станет снова воевать, чего Маргу и надо. А тут ему донесли, что Агенту пришел каюк.

— Хорошо же, — прошептал зловеще господин Марг. Очень зловеще.

И стал готовить заговор.

ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
(Кусок из бесконечной песенки
не очень благородных морских хулиганов)

Мы — морские хулиганы, мы хозяева морей,
Нас любые ураганы только делают храбрей.
Кормят ноги зверя-волка, нас же кормят паруса.
Если нет добычи долго, туже стянем пояса.
И, меняя курсы, галсы, рыщем мы вперед-назад.
Кто не скрылся, кто попался — хулиган не виноват.
Отдавай свои богатства! Ну а если не отдашь,
Чур, тогда не обижаться, мы возьмем на абордаж.
Драгоценные товары с бедолаги корабля
Замечательный подарок к именинам короля.
…А себе на именины мы устраиваем пир
Из червивой солонины с сухарями на гарнир.

Припев:
Близки чужие берега, где нам не сделать ни шага,
Где шеи наши ждет топор (ну, в лучшем случае петля).
Но ждет нас и Жодлантия, и наш король без мантии,
Его мы любим, как отца — рыжего короля!

Глава 21. Родительский день

И вот наступил долгожданный родительский день. С раннего утра вся Школа Мудрых Правителей была взволнована. Волновался профессор Ифаноф, волновались учителя, волновались принцы и принцессы. Самые нетерпеливые сидели на заборе и смотрели на дорогу. Завидев издали карету, кричали: 'Едут, едут!' - и все сразу бросали свои дела и бежали смотреть, кто там приехал.

Карета подъезжала, из нее выходила величественная королева и немного растерянно смотрела на толпу встречающих, выискивая глазами своего ребенка. Вся толпа разочарованно гудела 'У-у-у…', и лишь один принц с радостным криком бросался маме на шею, а потом хватал ее за руку и уводил в укромный уголок парка.

(Нет, конечно же, по правилам королевских приличий принц должен был отдать королеве поклон, а потом поцеловать ей руку. А уж целоваться и вовсе не должен был. Но какие могут быть приличия, когда приехала твоя мама, а ты по ней страшно соскучился?!!)

В укромном уголке величественная королева могла быть просто мамой.

— Ну, как ты тут? — спрашивала она, присев осторожно на край скамейки.

— Да ничего, нормально, — отвечал принц.

— Кормят-то хорошо? А я вот привезла тебе ананасное желе, твое любимое… На-ка вот, поешь…

И принц, конечно, ел ананасное желе и рассказывал маме о здешней жизни. А мама не могла налюбоваться на сына, вздыхая про себя, что вот он вроде бы загорел, да вроде бы подрос, да как будто окреп, что у него страшная царапина на руке, а ноги в синяках, как побитые яблоки…

— Чулки не носишь. Порвал, небось?

— Ага, — соглашался сын, не уточняя, сколько раз порвал и куда потом девал.

— Значит, не скучно тут у вас? А то я хотела уж карлика-шута прислать.

— Да ну, не надо!

— А у нас заговор недавно раскрыли. Отец наш первого министра казнил. Да вот с Керманией воюем потихоньку. А так все по-старому живем…

Кареты все прибывали и прибывали. К Миже приехал из Врандзии Зерёша Четвертый. К принцу Доле приехал верхом его самостоятельный папа Доля Второй. Приехал гордый отец гордого Гольги.

К принцессе Дамаре Пуркунтской родители не приехали, зато приехала бабушка-колдунья. Эту бабушку все придворные в Пуркундии боялись, она ходила по дворцу с клюкой и говорила всем правду. Увидит Министра Финансов, уставится на него правым глазом (на левом у нее было бельмо) и грозит клюкой: 'Обкрадываешь казну, мошенник! Жди, повесят тебя ногами книзу!' И придворные старались не попадаться ей на глаза. А вот Дамара бабушку любила, бабушка ей песни старинные пела, и сказки рассказывала, и гаданья-заклинанья разные. Если верить Дамаре, то даже колдовать немного научила и подарила волшебное кольцо. (Кто знает, может, и правда. Кольцо Дамара всем показывала.) А в этот раз бабушка