– У нас в Белоземье такого нет, – покачал головой Антип.
– Отдельные исключения только ярче оттеняют общие тенденции развития нынешнего общества.
– А как же Карачун? – вспомнил вдруг Антип и криво усмехнулся. – Я как-то не усмотрел в его действиях мирных намерений.
– Карачун – обычный кретин! – Впервые за все время разговора Морок повысил голос и раздраженно махнул рукой. – О нем разговор особый. Сейчас нам необходимы люди, которые могли бы свободно общаться с нечистью, относясь к ней непредвзято. Такие люди есть, но пока их слишком мало. Чем больше их будет, тем выше наши шансы избежать кровавой бойни, поставив на место таких экстремистов, как Карачун.
Антип задумчиво почесал затылок. Заметив, что все еще держит в руке нож вестника смерти, он быстро сунул его за голенище.
– Так чего же ты хочешь от меня? – тяжело вздохнув, спросил он у Морока.
– Ничего, – покачал головой тот. – Живи как живешь. Ты просто должен понять, кто твои друзья, а кто враги. Со временем ты сам во всем разберешься.
– И всего-то? – удивленно вскинул брови Антип.
– А ты ожидал чего-то иного? – усмехнулся Морок. – Не беспокойся, когда придет время, ты сам поймешь, что тебе нужно делать.
– Странно все это, – задумчиво покачал головой Антип.
– Что именно? – спросил Морок.
– Ну, например, как тебе удалось отыскать меня? Луконя ведь не знал, куда именно я направляюсь.
– Помнишь бэнши, завывавшую на крыше вашего дома в ту ночь, когда пришел Хорн?
Антип коротко кивнул.
– Бэнши прилетала к тебе, – сказал Морок. – Но не беспокойся, ни с кем из твоих близких не случилось ничего страшного. Бэнши принесла тебе весть о смерти Кривого Вана.
– Кривого Вана? – удивленно повторил Антип. – Я хорошо к нему относился, но мы никогда не были по- настоящему близки.
– У Кривого Вана во всем мире не было ни одной родственной души. А умирая, он назвал твое имя, которое и услышала оказавшаяся поблизости бэнши.
– Но почему он вспомнил обо мне?
– Должно быть, потому, что догадывался о том, что тебе предстоит.
– Так, значит, Кривой Ван тоже?..
Антип умолк, не закончив вопроса.
Но Морок понял его.
– Да, – медленно наклонил голову он. – Кривой Ван был одним из наших посредников.
– Как он умер? – Антип задал вопрос, хотя уже догадывался, каким именно будет ответ на него.
– Его убил вестник смерти, – сказал Морок.
– Значит, война, в которой принимают участие и люди, уже идет?
– Да. Но пока она еще не достигла тех пределов, после которых ее уже невозможно будет остановить. Пока это только невидимая, тайная война, о которой большинство ныне живущих людей даже и не подозревают.
Облако серого тумана, из которого было создано тело Морока, тяжело колыхнулось, и призрачный собеседник Антипа оказался стоящим на ногах. Морок не поднялся на ноги, а плавно перетек из сидячего положения в стоячее.
– Ты уже уходишь? – удивленно посмотрел на него Антип.
– Я уже сказал тебе все, что должен был, – ответил Морок. – Все остальное зависит только от тебя самого. Я не могу и не хочу заставлять тебя делать то, что ты сам считаешь неправильным.
Не поворачиваясь к Антипу спиной, Морок начал быстро уплывать во тьму. При этом очертания его тела становились все более расплывчатыми и неопределенными.
– Подожди! – окликнул его Антип. – Ответь мне еще на один вопрос!
– Я слушаю тебя, – глухо произнес Морок.
Оглянувшись через плечо, Антип посмотрел на своего спящего спутника.
– Я могу доверять Хорну? – спросил он.
– Этого я не могу тебе сказать. – Серое облако слегка колыхнулось в том месте, где незадолго до этого находилась голова Морока, и, расплывшись в стороны, растворилось в темноте. – Я пока еще не знаю, кто он такой, – донесся до Антипа затихающий голос.
Посмотрев на почти прогоревший костер, Антип кинул в него еловую ветку, случайно оказавшуюся под рукой. Смолистая ветка тут же вспыхнула ярким чуть голубоватым пламенем. Подняв голову, Антип взглянул на Волка, который по-прежнему спокойно лежал на земле в нескольких шагах от него.
– Ну и что ты обо всем этом думаешь? – спросил у зверя Антип.
Волк посмотрел на Антипа странным взглядом, словно хотел сказать, что на его месте он давно бы уже завалился спать. Но и на этот раз зверь не произнес ни слова.
