– А для кого? – еще больше удивился Обвалов.
– Для кого надо, для того и насыпали, – буркнул в ответ Неслух.
– Слухай, – склонив голову к плечу, Вениамин скроил презрительную физиономию. – Шо ты такой агрессивный? Я тебе шо, шо-то плохое сробил?
– Сробил не сробил, – Неслух не очень уверенно переступил с ноги на ноги. – А все одно… – он взмахнул перед собой растопыренной пятерней, как будто хотел поймать в воздухе нужное слово.
– Шо? – насмешливо глядел на него Вениамин.
– А ни шо! – обозлился вдруг Неслух. – Стой себе и не рыпайся! – подумав, он на всякий случай добавил: – Ведаю я вас!
– Кого это нас?
– Все, алес! – решительно махнул рукой Неслух. – Хорош базарить! Ждем, когда хлопцы придут!
– Так давно уже ждем, – не удержался от ехидного замечания Вениамин.
Ничего не ответив, Неслух гордо выпятил грудь и положил левую руку сверху на автомат. Ну, просто не человек, а памятник! Жаль только, не в бронзе!
Вениамин обернулся назад и помахал рукой наблюдавшему за ним из «капли» Фредриксону.
– Отставить! – с обидой в голосе крикнул Неслух. – Ты шо!..
Судя по выражению лица Мирослава Неславовича, он собирался обвинить Вениамина как минимум в пяти из семи смертных грехов. Но ему помешали. Из прохода, который столь решительно защищал Неслух, послышались голоса. Нужно было видеть выражение досады, скукожившее бородатое лицо Мирослава Неславовича, когда он понял, что его монополии на помыкание Обваловым пришел конец. Но под конец он все же погрозил Вениамину пальцем и строго прогундел:
– Ужо я тебя!
Вениамин счел за лучшее промолчать.
Из прохода появились двое. Одеты они были весьма вольно – один в разноцветных шортах и пляжной рубашке с голубыми облаками, чайками и пальмами, другой в широких сатиновых штанах кумачового цвета и майке-сеточке. Неслух на их фоне выглядел как реликт ледниковой эпохи, каким-то чудом доживший до теплых дней.
Не проявляя ни малейшего почтения, парень в сетчатой майке хлопнул Неслуха по плечу.
– Этот, шо ли? – спросил он, указав на Вениамина.
Спутник его в пляжном костюме тем временем подбежал к «капле» и стал обходить ее кругом, то и дело похлопывая ладонью по обшивке. Когда же он попытался заглянуть внутрь «капли», дверь перед ним захлопнулась. Парень обиженно ткнул «каплю» носком ботинка.
– Ну, шо? – прикрикнул на него Неслух. – Шо дуркуешь? Тебя сюды на шо прислали? Опознанием заниматься. Ну так опознавай!
Вениамин хотел, но не мог узнать в лицо ни одного из парней. Да и немудрено – сколько народу было в «Ультима Эсперанца», когда он спровоцировал беспорядки в тюремном блоке! Оставалось надеяться на то, что они-то его запомнили.
– Ну, шо? – Неслух ткнул локтем в бок стоявшего рядом с ним парня в майке-сеточке.
Парень, прищурившись, внимательно посмотрел на Вениамина и вдруг хлопнул в ладоши, а потом звонко ударил себя по коленкам.
– Он! – заорал парень, указывая на Вениамина вытянутой рукой. – Ты помнишь, Диодор! – крикнул он, обращаясь к своему приятелю. – Это же тот самый мэнш, шо из «Ультима Эсперанца» сбежал!
– Ну ты гуторишь, – недоверчиво покосился на парня Неслух.
– Точно! – снова хлопнул себя по коленкам тот. – Он!
Парень подскочил к Вениамину, схватил его за плечи и как следует встряхнул.
– Ну! Ведь ты же?
– Я, – смущенно потупил взгляд Вениамин.
– Найн, не он, – авторитетно заявил тот, которого звали Диодором. – Тот повыше был.
– Хай, он же! – видимо, от избытка чувств, парень в майке-сеточке ткнул Вениамина кулаком в плечо. – Я этого ни в жисть не забуду! Надо же! Из «Ультима Эсперанца» никому прежде сбежать не удавалось! Слухай, бади, – в доверительном тоне обратился он к Обвалову, – ну ладно, из камеры ты выбрался, дверь блока открыл, ну а дальше-то як? А? Куда дальше-то?
– На крышу, – ответил Вениамин, не вдаваясь в подробности.
– А с крыши-то як? А, бади?
– С крыши по веревке.
– Ну ты даешь, бади! – парень снова попытался было дружески ткнуть Вениамина кулаком, но на этот раз Обвалов успел перехватить его руку.
– Не он это, – снова заладил свое Диодор. – Не он.
– Хай, як же не он?
– С тем мэншем вместе Порочный Сид ушел, – Диодор обошел Вениамина кругом и заглянул ему в лицо. – Ты Порочного Сида ведаешь?
