– А то як же, – усмехнулся Вениамин. – Он в флаере сидит.
– Хай, ну?
– Вот тебе и ну, – Вениамин повернулся к «капле» и махнул рукой. – Фред, выпускай Сидора!
Вновь по левому борту «капли» открылась дверь, и на пластиковый пляж выпрыгнул Сидор.
– Точно, Сид! – парень в сетчатой майке ладонями выбил короткую дробь у себя на груди. – А ты шо гуторил? – повернулся он к приятелю. – «Не он! Не он!»
Диодор что-то невнятно пробурчал в свое оправдание и потопал прочь, в сторону прохода.
– Слушай, Сид! – парень в майке-сеточке, похоже, вообще не мог говорить иначе, как на повышенных тонах. – А ты ведаешь, шо тут твой дядя Юксаре? Ему як рассказали, шо ты из «Ультима Эсперанца» сбежал, так он с тех пор ходит надутый, шо твой индюк. Гуторит: «Вы еще про моего Сидора послухаете!»
– Ну шо, – обратился Вениамин к Неслуху, который уже спрятал автомат за спину. – Веди, Вергилий.
Глава 20
Ознакомившись с которой, читатель сможет узнать краткую историю Соломона Гнилицы, а также воочию убедиться в том, что не все то золото, что блестит, и, соответственно, наоборот
Великий Магистр осуществляет поклонение Сидуну и Уркесту. При нем существует Великая Магистратура, призванная помогать ему в деяниях его.
– Пришлось погорбатиться, шобы привести все туточки в божеский вид. Главная-то проблема заключалась в том, шо оллариушники должны мозговать, мол, на Мусорном острове все, як прежде. А у них ведь спай-сателлиты, – Неслух покрутил пальцем, указующим наверх, где меж изломанных краев прохода виднелась узкая полоска неба. – Поэтому сверху остров должон глядеться шо твоя мусорная куча.
Бородач засмеялся, полагая, что шутка удалась.
Вениамин смотрел не на небо, а на стены прохода, сложенные из больших прямоугольных блоков залитого герметиком прессованного мусора. Фредриксон уже выдал информацию насчет того, что, по оценкам специалистов, в таком виде токсичные отходы могут храниться столетиями, впрочем, это не снимает проблему их полной утилизации в дальнейшем.
– И як давно вы за это взялись? – спросил Вениамин.
– За шо? – не понял Неслух.
– За очистку Мусорного острова.
– Ну, ежели ссыльных сюда начали направлять роков пять назад… – бородач ненадолго задумался, прикидывая что-то в уме. – Первые-то помирали шибко быстро из-за ядохимикатов всяких, – Мирослав Неславович выразительно похлопал ладонью по стене прохода. – Ну а опосля, значица, сообразили, шо к вопросу сему треба с умом подходить. – Неслух огладил ладонью бороду, довольный тем, как ловко ему удалось завернуть фразу. – Я на острове, почитай, три року без малого. При мне туточки уже полный порядок был.
Последнюю фразу Неслух произнес так гордо, словно чистота и порядок, царящие на Мусорном острове, были исключительно его заслугой.
Они уже минут десять шли по узкому проходу. Вначале проход вел прямо, затем почти под прямым углом повернул направо. Время от времени он пересекался с другими проходами, ведущими куда-то в неведомые глубины Мусорного острова.
– Люди живут по всему острову? – поинтересовался Фредриксон.
– Найн, – отрицательно махнул рукой бородач. – Все боле туточки, на восточном берегу. В центре острова площадка для приема мусора. А на севере – тэхасики.
– Какие еще тэхасики? – не понял Вениамин.
– Мини-заводы, – перевел Сид.
– Ну, хай, – кивнул Неслух. – Тэхасики по переработке отходов.
Вениамин не знал, что сказать. Он полагал, что встретит на Мусорном острове разрозненные группки несчастных, голодных людей, влачащих жалкое существование и из последних сил борющихся за выживание. Признаться, у Обвалова даже сомнения были, жив ли еще пресловутый Юксаре, сосланный полгода назад. А вместо этого – цивилизованное общество, способное самостоятельно обеспечить собственное существование. Понятно, что до Первого континента обитателям Мусорного острова не было никакого дела. Удивительным было то, что оллариушники даже не подозревали о происходящем у них под боком.
Двое ребят, призванные для опознания Вениамина, отстали где-то по пути, и теперь их единственным провожатым был бородач, которому весьма льстило, когда к нему обращались по имени-отчеству – Мирослав Неславович. Подозрительность и напускная суровость Неслуха тотчас же улетучились, едва он уразумел, что задержал не кого-нибудь, а человека, известного на Мусорном острове почитай каждому. Ссыльные, прибывшие с последней партией, только и рассказывали о мужике, который мало того, что поднял бунт во втором тюремном блоке «Ультима Эсперанца», так еще и ухитрился сбежать под шумок. Теперь Мирослав Неславович был мил, приятен и обходителен с гостями и даже в какой-то степени горд, что первый встретил их на берегу.
– А шо, берег тоже специально засыпан пластиковыми болванками? – поинтересовался Вениамин.
– Ну, хай, – с готовностью ответил Неслух. – Меж прочим, особый пластик заказывали, нетоксичный, шобы никакого, разумеешь, ущерба экологии.
С помощью интерфона – теперь у Вениамина уже не было вопросов на счет того, каким образом на Мусорном острове осуществляется локальная связь, – Неслух связался с кем-то из руководства, и теперь они направлялись туда, где была назначена встреча. Место это Мирослав Неславович называл Тропическим садом. Вениамин полагал, что в названии кроется немалая доля преувеличения – он рассчитывал увидеть в
