В ту же секунду Витька, а следом за ним и я сорвались с места.
Дернув за ручку переднюю дверцу машины, Витька запрыгнул на свободное сиденье рядом с водителем и тотчас же захлопнул дверцу за собой. Почти в точности повторив маневр своего приятеля, я оказался на заднем сиденье машины, рядом с очень тучным и абсолютно лысым мужчиной, облаченным в строгий темно-синий костюм. Наверное, ему было трудно дышать, и поэтому галстук у него был распущен, а верхняя пуговица на воротнике белоснежной рубашки расстегнута. То, что это был народный избранник, подтверждал небольшой красный значок на левом лацкане пиджака. Недоумевающе взглянув на меня огромными, страшно выпученными глазами, которые, казалось, вот-вот взорвутся изнутри, он двумя пальцами рванул узел галстука, стараясь еще больше распустить его, и прохрипел что-то нечленораздельное.
Даже на первый взгляд салон «Волги», в которой мы оказались, разительно отличался от того, что я привык видеть внутри машин этой марки. В депутатской машине салон был значительно шире и длиннее, так что на заднем сиденье можно было расположиться, вытянув ноги. Отделка была выполнена из натуральной, очень мягкой светло-коричневой кожи. В спинках передних сидений имелись небольшие дверцы. Что скрывалось за ними, я про-верять не стал, но у меня почему-то сразу же возникла мысль, что за одной дверцей находится телевизионный экран, а за другой – небольшой бар с холодильником и неплохим выбором напитков. И пахло в салоне машины как в парфюмерном отделе супермаркета.
Пока я осматривался, Витька времени не терял. Ткнув водителя дулом пистолета в бок, он замогильным голосом приказал:
– Руки на руле. И чтобы без фокусов у меня.
За рулем сидел парень лет тридцати с широким симпатичным лицом. Чуть рыжеватые и слегка вьющиеся волосы были коротко подстрижены и расчесаны на аккуратный косой пробор. Взглянув искоса на Витьку, водитель чуть приподнял лежавшие на руле ладони и снова опустил их на то же самое место, давая понять, что не намерен оказывать сопротивления.
– Оружие есть? – спросил Витька.
Парень за рулем отрицательно качнул головой.
Чтобы убедиться в том, что водитель не лжет, Витька, держа пистолет у его ребер, все же обшарил его карманы, после чего заглянул еще и в «бардачок». Оружия нигде не оказалось.
– Проверь своего, – велел мне Витька.
Стараясь действовать решительно, я протянул руку к пиджаку сидевшего рядом со мной депутата.
Тот неожиданно пришел в себя и с выражением гадливости на лице решительно откинул мою руку.
– Пшел вон, сволочь! – крикнул он, таращась на меня своими выпученными глазами.
А затем еще добавил весьма причудливо закрученную фразу, услышав которую портовый грузчик из Бомбея со стажем не менее десяти лет впал бы в кому.
– Да вы знаете хоть, с кем связались! – рявкнул на нас с Витькой толстяк. – Я потомственный рабочий, народный депутат! Да я из вас сегодня же к вчеру лепеху коровьего дерьма сделаю! Мразь подзаборная!
Когда мне в лицо ударила плотная волна кисловатого перегара, я понял причину лихой удали народного избранника – он попросту был пьян.
– Заткни ему пасть! – крикнул мне Витька.
Я растерянно поднял руки, да так и остался сидеть с разведенными в стороны ладонями и растопыренными пальцами, как будто собирался вцепиться в толстое, покрытое широкими багровыми складками горло депутата.
На толстяка мой устрашающий вид не произвел никакого впечатления.
– Пусти меня! – взмахнул он рукой прямо перед моим лицом и повалился ко мне на колени, пытаясь дотянуться до дверной ручки.
О том, что вторая дверца находится рядом с ним, депутат, должно быть, запамятовал.
Водитель невозмутимо наблюдал за всем происходящим в зеркальце заднего вида, держа руки, как велел ему Витька, на рулевом колесе. Судя по выражению его лица, он не испытывал ни малейшего желания прийти на помощь своему хозяину.
Поднатужившись, я вновь откинул толстяка в угол сиденья.
Депутат сделал два глубоких вдоха и приготовился к новому броску.
Но вдруг голова его дернулась сначала в одну, а затем в другую сторону, так, словно он получил пару увесистых оплеух по толстым щекам. То ли не в силах понять, что с ним произошло, то ли в полнейшем замешательстве от того, что кто-то вообще посмел поднять руку на народного избранника, толстяк откинулся на спинку сиденья, вытянул ноги, тупо уставился в потолок и затих.
– Отлично, Менелай, – похвалил весьма своевременно вмешавшегося спартанца Витька.
Менелай что-то негромко произнес в ответ, но я не разобрал, что именно.
Забравшись в карманы толстяка, я извлек из них несвежий носовой платок, неполную колоду игральных карт с голыми девицами, одноразовую газовую зажигалку и красную книжечку депутатского удостоверения.
– Рандыбин Иван Васильевич, – прочитал я, открыв удостоверение. – Депутат от Шервинского района.
Витьке до депутата не было никакого дела.
– Слушай меня внимательно, – обратился он к водителю голосом профессионального налетчика. – Мы не хотим, чтобы кто-нибудь пострадал. Депутат пусть валяется себе на заднем сиденье, а от тебя нам нужно, чтобы ты отвез нас в одно место неподалеку. После этого вы оба будете свободны. Договорились?
