– Отвезу народного избранника домой, – одними губами улыбнулся водитель. – Сдам его жене. А потом в гараж. Стекло заменить нужно.
– А не муторно тебе с ним? – спросил я, указав взглядом на спящего с открытым ртом депутата Рандыбина.
– Нам всем с ними муторно, – философски изрек водитель. – Да только что поделаешь? Вас вот, должно быть, сильнее других достали, раз вы за оружие взялись.
– Да нет, здесь дело не в этом, – махнул рукой, в которой держал пистолет, Витька.
– Я о ваших делах знать ничего не хочу, – перебил его водитель. – Вы на меня ствол направили, я довез вас до указанного места. Все. Если Рандыбин завтра ничего не вспомнит, можно будет считать, что мы и вовсе не встречались. Сами посудите, зачем мне на вас заявлять? Меня же потом месяц по допросам таскать будут, выясняя, что да как. Хорошо, если никакого дела не пришьют. А то, что с нынешней работы слечу, так это точно. А работа хоть, как ты говоришь, и муторная, так зато не пыльная, и довольствие хорошее. Да я, собственно, ничего другого и не умею, кроме как баранку крутить.
– Ладно. – Витька кинул взгляд на треснувшее лобовое стекло. – Ты уж извини, что так получилось. У нас другого выбора не было.
– Я понимаю, – спокойно кивнул водитель.
– Ну… – Витька окинул взглядом великолепно отделанный салон машины. – Тогда успехов тебе.
– И вам того же, – ответил водитель.
Едва мы вышли из машины, она тотчас же сорвалась с места и понеслась вниз по переулку в направлении Солянки.
– Как думаете, настучит? – услышал я вопрос, заданный Менелаем.
Вначале я удивился тому, как мало времени потребовалось нашему спутнику, чтобы перейти с величавого гекзаметра, которым он привык изъясняться, на примитивный лагерный жаргон, непрерывно звучащий вокруг. Затем удивление мое, не став от этого меньше, плавно сместилось в несколько ином направлении: я думал о Менелае, как думают о человеке, хотя до сих пор не мог понять, кем он является на самом деле. С чего бы вдруг?
Глава 28
– Подозрительно, – мрачно изрек Витька, когда, не встретив никаких преград на своем пути, мы миновали металлические ворота и подошли к дверям, слева от которых висела вывеска с загадочной аббревиатурой ГОСТЫК.
– Что именно? – осведомился Менелай.
Я почти в один голос с ним повторил тот же самый вопрос.
– То, что нас никто не пытается остановить, – пояснил свою мысль Витька. – Такое впечатление, что про нас все вдруг забыли.
– Может быть, так оно и есть? – высказал осторожное предположение я.
– И что ты предлагаешь? – усмехнулся Витька. – Просто разъехаться по домам?
Вопрос был чисто риторическим: Витька прекрасно понимал, что так же, как и он сам, я не имею ни малейшего желания навсегда остаться в данном варианте реальности, не имеющем ничего общего с моим представлением о мире, в котором я хотел бы жить. Встретиться с Одиссеем нам нужно было уже хотя бы только для того, чтобы выяснить, есть ли у нас шансы вернуться домой.
– Может быть, стоит попытаться поговорить с Одиссеем по-хорошему, – предложил я свой вариант решения наших проблем.
– Тот Одиссей, с которым я когда-то водил знакомство, был в высшей степени здравомыслящим человеком, – тут же сообщил мне Менелай. – С ним можно было договориться без особого труда, поскольку он всегда прислушивался к серьезным аргументам.
Витька слов Менелая не слышал, но все равно скептически поджал губы.
– А что, если в ответ на твою просьбу помочь нам Одиссей скажет «нет»? – спросил он.
Что я мог ответить на такой вопрос – я только молча пожал плечами.
Решив, что более никаких возражений с моей стороны не последует, Витька взбежал по выщербленным каменным ступеням и широко распахнул дверь особняка, предлагая мне пройти вперед.
Холл, в котором я оказался, выглядел точно так же, каким я запомнил его по первому посещению. Даже пожилой вахтер в синем халате и берете, сидевший за письменным столом, показался мне знакомым.
Сложив газету так, что сверху оказался портрет президента, похожего на директора мыльной фабрики, он отложил ее на угол стола и внимательно посмотрел на нас с Витькой. Должно быть, вид у нас был настолько непрезентабельным, что он считал ниже своего достоинства задавать какие-либо вопросы – просто молча ждал, что мы скажем.
– Мы к мадам Лин, – не очень уверенно произнес я, поскольку у меня имелись определенные сомнения насчет того, по-прежнему ли работает здесь очаровательная дама, с которой мы повстречались в совершенно ином варианте реальности.
– К товарищу Лин, – с извиняющейся улыбкой быстро поправил меня Витька.
Вахтер даже бровью не повел, как будто ему было совершенно без разницы: что «мадам», что «товарищ».
– Вам назначено? – спросил он, строго глядя на нас поверх металлической оправы очков, сползших на самый кончик носа.
– Нет, – отрицательно качнул головой я. – Но мадам Лин будет рада нас видеть.
