– Там, кроме нас, полно народу было…
– О чем?
– Ну Император сказал, что признателен мне за службу…
– Так.
– Спросил, чем я занимаюсь в свободное от диверсий время.
– А ты что?
– Сказал, что криогенщик я.
– А Император?
– Удивился…
– И?
– Предложил мне работу.
– Какую?
– В службе безопасности.
– То есть стать его личным телохранителем?
– Нет, Император предложил мне возглавить службу безопасности.
– Так у тебя ж даже звания военного нет.
– Император сказал, что это не важно. Главное, что у меня дух самурайский.
– Вот оно как выходит. – Бутов в задумчивости зажал подбородок ладонью.
– На Сагами я решил вернуться еще до того, как Император сделал мне предложение, – уточнил на всякий случай Ватагин.
– Да я не о том, – дернул щекой Бутов.
– О чем же тогда?
– Вот что, – Бутов взял приятеля под локоток и тихонько, но настойчиво, потянул к выходу. – Идем-ка, съедим по шашлычку, водочки выпьем чуток… А после все обмозгуем. Согласен?
– Согласен, – кивнул Ватагин.
Хотя, что тут было думать-то? Он для себя уже все решил.
Глава 23
Завтра будет завтрашний ветер
Наставник Нитирэн принимал гостей в специально отведенном для этого помещении, расположенном на пятом, самом верхнем уровне монастыря Кубоканэ. Если в комнате притушить свет, то через прозрачный купол крыши можно было любоваться причудливыми очертаниями созвездий, которые кажутся сказочно прекрасными, если не задумываться о том, что каждая звезда – это солнце, вокруг которого могут вращаться планеты, на одной из которых после террареформирования вполне могли жить люди, которым даже Вселенной оказалось мало для того, чтобы обретаться в мире и покое, думая и мечтая лишь о духовном самосовершенствовании.
Помимо настоятеля Кубоканэ на встрече присутствовали трое монахов, некогда служивших вместе с ним на «Аравасу». Гости и хозяева сидели на полу вокруг низкого восьмигранного столика, на котором теснились блюда с традиционными японскими яствами, каждое из которых так и просилось в рот, но при этом было настолько красивым, что есть его было жалко. В центре стола стояла подставка с одиннадцатью дымящимися ароматическими палочками. Когда одна из них догорала, совсем еще молодой, но очень серьезный монах, строго следивший за тем, чтобы число палочек всегда оставалось одним и тем же, тут же зажигал новую. Почему-то для Нитирэна было очень важно, чтобы дымящихся палочек всегда было ровно одиннадцать.
Палочек же для еды было в изобилии. И подцепить ими, при желании и определенной ловкости, можно было шитаке, чука-нигири, дзаикура джуси, тако, эби, тобико акагай, магуро дзуки, хамачи и томаго-яки; а также ясай маки, эби мкаки, унаги-кьюри, унага киньши, унаги дон и сяке кунсей; а при желании еще гюнику татаки, хамати, эби, хоккигай, амаэбиячай хотате, кайсе сорада и ика сансмай. Пробуя все, что попадалось под палочки, Юрик Брик думал, что даже сами японцы не помнят названия всех блюд, что представлены на столе, а если и помнят, то регулярно путают. Что, в общем, не имело большого значения, поскольку не важно, что как называется, главное, чтобы все было вкусно.
– Я могу узнать ваши дальнейшие планы? – спросил наставник Нитирэн, накладывая себе в миску гюнику татаки.
Кому адресован вопрос, было совершенно непонятно, потому что взгляд настоятеля при этом был сконцентрирован на кончиках палочек, удерживающих кусочек мраморной говядины.
– Я хочу собой заняться, – сказал вдруг Василий Иванович. – Хочу нормальное человеческое тело, без железа, синтетики и имплантантов.
Наставник Нитирэн одобрительно наклонил голову.
– Это на тебя так общение с генералом Контусом подействовало? – поинтересовался Ватагин.
– А как же ты домой после этого вернешься, Васька? – удивленно вытаращился на Васю-киборга Юрик Брик. – Тебя ж мать родная на порог не пустит! Да и сам ты… Кто ты там у нас, масон или мормон?
– Я неотолстовец, – уточнил Василий Иванович. – А толстовство, как объяснил мне сэнсэй Нитирэн, есть не что иное, как ответвление буддизма, адаптированное к условиям России начала двадцатого века. А поскольку между множеством независимо существующих направлений буддизма нет никаких принципиальных противоречий, можно сказать, что я своего рода буддист, просто раньше я об этом не знал.
