ремонтников, они лишь время от времени обменивались многозначительными взглядами. Сказать, что японцы не понимали, что происходит, все равно, что ничего не сказать. Поначалу им казалось, что они попали в очень странный сумасшедший дом, в котором врачей и санитаров невозможно отличить от пациентов, а потому нельзя понять, кто из них нес околесицу от чистого сердца, а кто лишь притворялся, дабы не вывести нервного больного из состояния неустойчивого психического равновесия. Затем, спустя какое-то время, каждого независимо друг от друга посетила одна и та же мысль – а что, если это я спятил? В самом деле, не могло же быть так, что сумасшедший старший мастер управлял целой гильдией сбрендивших ремонтников и никто этого не замечал? Следующим этапом осознания бытия стала для японцев попытка вникнуть в смысл того, о чем говорили окружавшие их люди. Слова, которые они произносили, были понятны, и даже в отдельных фразах присутствовал определенный смысл. Но как только начинался обмен репликами, смысл мгновенно улетучивался – бедным японцам казалось, что они слушают беседу людей, разговаривающих на разных языках, но при этом старательно делающих вид, будто они понимают друг друга. В результате Сакамото пришел к выводу, что представители гильдии ремонтников говорят на некоем тайном языке, смысл которого мог понять только посвященный. Ёситика, в свою очередь, решил, что язык обитателей Старой Одессы настолько метафоричен, что каждое слово в нем несет в себе несколько смыслов, зачастую диаметрально противоположных друг другу, поэтому для того, чтобы понять истинный смысл произносимых одесситами фраз, нужно либо выстроить ключевые слова в ассоциативную цепочку и проанализировать смысловое наполнение каждого ее сочленения, либо полагаться на интуитивное восприятие смысла, заложенного в бессмысленных на первый взгляд фразах. Так, например, выходя на арену, парочка клоунов обменивается стандартными репликами: «Здравствуй, Бим!», «Здравствуй, Бом!» – ну что, казалось бы, в них особенного, а зрители уже покатываются со смеха, потому что знают, их пришли смешить.
И все равно японцы чувствовали себя неуютно – как глухонемые среди толпы людей, активно обменивающихся мнениями после премьеры оперы. Хорошо еще, что Бутов успел предупредить их, что речи одесситов понять не так-то просто, и, ежели сразу не получается, так лучше и не стараться, все равно толку не будет, только мозги перегреются.
– Господа! – Стотник посмотрел на японцев так, будто только что увидел – руки изумленно вскинул, а улыбку едва не до ушей растянул. – Как я рад вас видеть! Могу ли я предложить вам какое-нибудь легкое угощение? – Сакамото натянуто улыбнулся и сделал отрицательный жест рукой. – Быть может, напитки? – Стотник перевел взгляд с капитана «Дасоку» на мастера-оружейника. – Чай! Вы любите чай, Ёситика-сан?
– Да, чай я люблю, – не видя никакого подвоха, согласился Ёситика.
– Коля, – по-прежнему улыбаясь, обратился к криогенщику Стотник. – Там, в шкафчике, – Лева махнул рукой себе за спину, – чайник стоит. Будь добр, включи и раздай гостям чашки.
– Я, между прочим, тоже гость, – недовольно насупился Бутов.
– Побойся бога, Николай, – с укоризной покачал головой Лева. – Ну какой ты гость? Мы ж с тобой не первый год знакомы.
– Это еще не значит, что меня можно использовать в качестве буфетчика. У тебя что, секретарши нет?
– Секретарша есть, – уверенно кивнул Стотник. – Но сейчас она занята очень важным делом – ведет переговоры с представителями бастующих рабочих.
– Это та, что с зелеными волосами? – кивнул в сторону двери Бутов.
– С зелеными волосами – это моя дочь, – объяснил Лева. – Она будущий психолог, и я пригласил ее в связи с кризисной ситуацией.
– Которую сам же и создал.
– Не уходи от темы, – Лева строго погрозил Бутову пальцем. – Я попросил тебя заварить чай.
– А, – безнадежно махнул рукой Бутов, поднялся из кресла и пошел за чайником.
– Итак, господа, перейдем к делу.
Лева ткнул пальцем в виртуальную клавиатуру на столе. На прозрачной столешнице высветилась распечатка. Лева толкнул первый экземпляр Сакамото, второй – Ёситике, третий – пододвинул себе.
– Это калькуляция, составленная моими экспертами на основании тщательнейшего осмотра вашего корабля. Не буду перечислять все детали, – красноречивым жестом Стотник сверху вниз провел пальцем по списку. – Вы и сами знаете, линкор в плачевном состоянии…
– Простите, – деликатно перебил Леву Сакамото. – До одиннадцатого пункта я со всем согласен. Но под номером двенадцать значится «Смена верхнего синтетического слоя покрытия во всех коридорах и помещениях общего пользования».
Нито кайса прижал пальцем озвученный пункт калькуляции и вопросительно посмотрел на старшего мастера гильдии ремонтников.
– Все верно, – уверенно кивнул Стотник. – Половое покрытие у вас на корабле ни к черту.
– Половое покрытие не новое, но пока я не вижу необходимости его менять, – возразил Сакамото.
– И совершенно напрасно. Через полтора, максимум – через два года вам все равно придется этим заняться.
– Но не сейчас.
– Почему? – изобразил почти искреннее удивление Лева. – Все равно же ремонт.
Сакамото взглядом переадресовал вопрос Ёситике.
– Как вам известно, Лёва-сан, в данный момент мы несколько ограничены в средствах.
– Нет проблем! – легко, как от комара, отмахнулся от замечания мастера-оружейника старший мастер гильдии ремонтников. – Материал мой, все сделаем за полцены!
– И все же, Лева-сан…
– Хорошо! – Стотник припечатал ладонь к виртуальному листку калькуляции. – Уломали! – Еще раз – хлоп! – Только для тебя, друг Рюичи! Скидка в полцены и рассрочка на год. Как прилетите мечи выкупать,
