– Как это нет?
– Вот так. Нет – и все тут. Помните – Исход?.. Ну?..
– Исход…
Медленно, почти по буквам повторил Инолиньш.
Петля ослабла и соскользнула.
Он вернулся в реальность.
Он стоял возле хирургического стола. Одна его рука была вскинута высоко вверх. Другой рукой он цеплялся за локоть поднятой. И выражение лица у него, по всей видимости, было самое что ни на есть глупое. Да какое там глупое – дурацкое!
Щелк!
Ржаной опустил фотоаппарат, улыбнулся и показал большой палец.
– Отлично, док! Вы похожи на Эйфелеву Свободу! Хотите, скину вам фотку?.. А, доктор?
Инолиньш медленно поднял взгляд на свою руку, вознесенную к забрызганной кровью и облепленной мелкими ошметками плоти бестеневой лампе. Рука была свободна. И, похоже, сверху ему никто не угрожал. Он посмотрел вниз. Мертвую кисть сырца с вывернутыми судорогой пальцами по-прежнему крепко держал зажим на краю хирургического стола.
Инолиньш опустил руку. Встряхнул ею, как будто она затекла. Улыбнулся смущенно. В самом деле, глупо все как-то получилось… Или лучше сказать – нелепо?.. Да, именно – нелепо!.. Хотя со стороны он выглядел довольно-таки глупо. Скорее всего… Ночь бы в карман, что о нем подумали криминалисты!..
Но, жесть твою, что же произошло?.. Почему он видел то, чего на самом деле не было? Почему поддался глупой, бессмысленной панике и вел себя как последний олух?..
– Все в порядке, доктор, – спокойно, мягко, будто сквозь сладкое, смазанное глицерином облако сахарной ваты, улыбнулся ему Беккер. – Ничего не произошло, доктор.
Доктор, доктор…
– Но… – Инолиньш покосился на мертвую руку, чтобы убедиться в том, что она на прежнем месте. Пристегнута железным зажимом к краю хирургического стола. – Мне показалось…
– Вам это только показалось, доктор, – не дослушав, перебил его Беккер. – Здесь вокруг столько крови. Столько крови… – Он заботливо взял Инолиньша за плечи и, аккуратно переступая через лужи крови и разорванные части тел, невесть кому принадлежавшие, повел к выходу. – Кругом смерть, доктор. Повсюду. Смерть и ужас. Страх и ненависть. Хуже, чем в Лас-Вегасе. О! В такой атмосфере что угодно может померещиться, доктор.
– Вы так думаете? – робко, с надеждой спросил врач. – Серьезно?
– Конечно, доктор! – горячо заверил его Беккер. И, наклонившись к самому уху, доверительно прошептал: – Мне и самому, знаете ли, порой такое привидится… – Он смущенно улыбнулся и замахал рукой. – Нет, мне даже говорить об этом неудобно.
Инолиньш вроде бы успокоился и немного пришел в себя. Конечно же, криминалист был прав. В обстановке тотального безумия трудно адекватно воспринимать ситуацию и трезво оценивать происходящее. Он принял свой кошмар за реальность. Ну и что? Подумаешь! С кем не бывает!
– Знаете, что я вам посоветую, доктор, – продолжал на ходу говорить Беккер. – Отправляйтесь-ка вы домой. Хотите, я попрошу патрульных, чтобы вас на машине отвезли? Вы нам очень, очень помогли, доктор, и я обязан хоть что-то для вас сделать в ответ. Вот. Дома выпейте грамм сто, а лучше – двести коньячку. Или что вы предпочитаете? Водочку? Ну, тогда двести грамм водочки. Только спать сразу не ложитесь. Сначала посидите, послушайте музыку. Вы любите музыку? – Инолиньш молча кивнул. – Ну, вот отлично! Послушайте музыку. Расслабьтесь. Помечтайте о чем-нибудь приятном и красивом.
Так они дошли до тамбура.
– Еще раз большое вам спасибо за помощь, доктор, – продолжая улыбаться, но уже не дружески, а вполне себе дежурно, Беккер пожал Инолиньшу руку. Ту самую, за которую его держали мертвые пальцы.
– Да, собственно, не за что, – смущенно улыбнулся в ответ врач.
Вопреки тому, что он сам не понимал, за что, собственно, его благодарят, внутри него родилось и быстро пошло в рост теплое, как грелка, приятно греющее душу ощущение собственной значимости. Видно, он действительно сделал какое-то большое и важное дело, раз его так благодарят.
– Позвольте вопрос, доктор? – тронул его за плечо державшийся все время чуть позади Ржаной.
– Да, конечно, – с готовностью повернулся к нему Инолиньш.
Сейчас он готов был ответить на любые вопросы.
– Вы действительно верите в Бога?
Лицо врача сразу же сделалось серым, мрачным и скучным. Как будто туча на солнце набежала, смешав все цвета и смазав оттенки.
– Это имеет какое-то значение?
– Нет. – Ржаной качнул головой с показным безразличием. – Просто любопытно. Нынче нечасто встретишь религиозных людей. Я имею в виду приверженцев традиционных, архаичных религий, а не последователей неокультов.
– Я могу не отвечать на ваш вопрос?
– Конечно. Мы ведь пока что живем в свободной стране. И вы пока что не под присягой, – Ржаной подмигнул, давая понять, что шутит. – И еще один вопрос, доктор. Вот на него я бы попросил вас ответить. Ну, хотя бы постараться сделать это. Почему вы не покинули город с Исходом?
Инолиньш ненадолго задумался. Вернее, сделал вид, что задумался. Он знал, что ответит, но не хотел, чтобы криминалист решил, будто он говорит, не подумав. Он полагал, что на подобные вопросы не следует отвечать с ходу. Иначе у собеседника создастся мнение, что ты пытаешься скормить ему заранее подготовленную ложь.
– Честно признаться, сам не знаю, – пожал он плечами. – С одной стороны, казалось, что скоро все закончится. С другой – мне, собственно, некуда было уезжать. Мне и сейчас кажется, что здесь, в зараженном городе, лучше и спокойнее, чем в лагере для беженцев.
– Ну, лагеря, допустим, давно уже расселили…
– По пустующим пансионатам и домам отдыха. Для того чтобы нормально устроиться на новом месте, нужно иметь деньги и связи. Ни того ни другого у меня не было и нет. А жить на пособие, – врач покачал головой и обозначил усмешку. – Нет, господа, это не по мне.
– Спасибо, доктор, – вполне серьезно поблагодарил его Ржаной.
И отвернулся в сторону. Как будто Инолиньш пропал. Растворился в воздухе. Как призрак. Как бесплотный дух. Для Ржаного его более не существовало.
– Вы точно не хотите, чтобы я вызвал для вас машину? – в очередной раз предложил Беккер.
И после того как врач в очередной раз отказался, криминалист приоткрыл перед ним дверь, ведущую в хирургическое отделение.
– И вымойте ботинки, доктор, – сказал он на прощание.
Беккер закрыл дверь.
Ржаной присел на низкий, неудобный диван и сложил руки на коленях.
– Ну, что? Видел реакцию? Он чуть было из штанов не выпрыгнул!
Ржаной дернулся и издал звук, как будто проглотил смешок.
– Находишь это смешным?
– Не смешным, но забавным. В меру.
– Ладно, как бы там ни было, благодаря доктору Инолиньшу мы теперь точно знаем, что мемвирус, результатом внедрения которого в сознание патрульных стала кровавая бойня в особом отделении, никак не связан с находившимися здесь сырцами. Они, как и полагается, способны вызывать у неподготовленных людей ужас, граничащий с безумием, но не желание убивать всех вокруг.
– В подсознание патрульных внедрены антивирусные мемплексы, база данных которых обновляется каждый раз перед тем, как бойцы заступают на дежурство. Чтобы сломать эту защиту, нужно как следует поработать. Либо точно знать, где находится брешь.
– Это самоуничтожающийся мемвирус. Он исчез, как только отключилось сознание последнего из его носителей. А до тех пор, пока нам неизвестна структура мемвируса, мы не будем знать, как с ним
