оказывались тщетными. Настолько тщетными, что даже и вспоминать о них не хотелось. И еще. Если Мара так уверенно называет всеми уважаемого господина Кроули просто Алистером, дозволено ли и ему, Алику, обращаться к нему так же? Несмотря на всю присущую ему от рождения самоуверенность, в последнем Алик почему-то сильно сомневался.
– Так что за дела привели вас к нам, господин Кроули? – улыбаясь, как и подобает радушному хозяину, спросил Алик у гостя.
– Дела, говоришь? – Кроули засунул руки в карманы куртки. Алику сделалось не по себе от того, что взгляд Алистера прятался за темными стеклами солнцезащитных очков. – Да вот, захотелось у тебя спросить, когда дурковать перестанешь?
Такой вопрос Алику совсем не понравился. Главным образом потому, что он не мог понять, о чем, собственно, спрашивает его Кроули? Алик воспринимал только конкретные смысловые фигуры. Все прочее он относил к категориям «в общем» или «ни о чем» – то бишь не заслуживающим внимания. Поэтому, прикинув и так и эдак, как бы половчее ответить на каверзный вопрос, Алик выдал следующее:
– Видите ли, господин Кроули, у нас тут сейчас уборка идет. – Он бросил крайне недовольный взгляд на Гену, который все еще топтался на месте, не в силах решить, что ему делать с фикусом. – Так что, ежель вы поговорить желаете, могу пригласить вас пройти к нам в столовую. Там вас Мара и чайком заодно побалует.
Кроули как стоял, засунув руки в карманы, так и не двинулся с места. Пропало красноречие Алика втуне.
Алику это, конечно же, было обидно. Он не считал себя великим оратором, но все же полагал, что врожденное чувство прекрасного позволяет ему изъясняться красиво и грамотно, а если требуется, так еще и витиевато.
– Что ты предпринял для того, чтобы найти сбежавшего кадавра? – спросил Кроули.
После этого Алику стало ясно, что ни о какой новой работе речь не идет.
– А что я могу сделать? – беспомощно развел он руками. – Что потеряно – того уж не вернешь. Такова моя философия.
– С такой философией тебе нужно было бы оставаться в Шенгене. Забиться там в самый темный угол и даже кончика носа на свет не показывать. Понятно?
Кроули произнес все это спокойным, ровным голосом, без малейших признаков недовольства или агрессии. Но Алику это почему-то все равно не понравилось. Он на всякий случай потрогал свой нос и сказал:
– Понятно.
Хотя на самом деле совершенно не понял, что хотел сказать Кроули.
– Эй! – Чтобы привлечь к себе внимание всех присутствующих, Кроули хлопнул в ладоши над головой. – Давайте-ка заканчивайте работу!
– Нам нужно подготовить зал для вечернего заседания, – попытался было возразить гостю Алик.
Он все же был здесь старшим. По крайней мере, считал себя таким.
– И – что? – посмотрел на него сквозь темные очки Кроули.
– У меня есть определенные обязательства, – отвел взгляд в сторону Алик.
– Перед кем?
– Перед Бургомистром.
– У которого ты рояль украл?
Алик от изумления рот раскрыл. Да так и остался стоять – молча, с открытым ртом. Такого коварства со стороны соотечественника он никак не ожидал.
– А что ты на меня так смотришь? – усмехнулся Кроули. – Кадавра кто создал? Ты. Кто велел ему рояль унести? Снова ты. Так что у нас получается? Кто умыкнул инструмент?
Алик пару раз быстро моргнул.
– Рояль пропал бесследно. Хотя имеется подозрение, что к этому делу причастен ратман Студнев.
– Согласен, со Студневым мысль была неплохая.
– Это я придумал! – радостно поднял руку Аскольд.
Алик скрипнул зубами – ну, кто, спрашивается, его за язык тянул?
– Так, значит, – ухмыльнулся Кроули. – Ну а что дальше, Алик? Когда выяснится, что Студнев здесь ни при чем?
– Да почем мне знать? – с показным безразличием Алик пожал плечами. – Само все как-нибудь утрясется. Подумаешь, рояль. Велико дело. На нем и не играл никто.
– Само, говоришь?..
На этот раз в голосе Кроули явственно прозвучали зловещие нотки.
И Мара поняла, что пора вмешаться.
– Что делать, Алистер? Ты что-нибудь придумал?
Медленно, как бы с неохотой, Кроули кивнул.
– Но для начала… – он сделал шаг к Алику и ткнул его пальцем в грудь. – Ты. Расскажешь. Мне. Все.
– Я готов, – согласился Алик.
И получилось у него это легко и непринужденно. Естественно, как птичья трель. Потому что он, в принципе, всегда был готов к тому, чтобы кто-нибудь другой решал его проблемы. А кто именно это будет – жена или самый уважаемый орк Централя, – для Алика это, по большому счету, не имело значения. Главное – есть желающий взяться за дело. И, кто знает, может быть, даже способный довести его до конца. Который непременно должен оказаться счастливым. Иной вариант Алика не устраивал.
– Где ты взял заклинание?
– Нашел.
– Хорошая попытка. Спрашиваю еще раз – где ты взял заклинание, с помощью которого создал кадавра?
– Нашел. Честное слово, нашел!
– Вот просто так, шел по улице и нашел заклинания для создания кадавра Шредингера?
– Какого кадавра? – непонимающе скривился Алик.
Кроули с тоской посмотрел на Мару.
– Он даже не понимает, что сотворил.
Мара безнадежно махнула рукой.
– Где ты нашел заклинание, горемыка?
– Как ты сказала? – насторожился Алик.
Его неприятно задело незнакомое слово.
– Так, еще один вопрос, и ты вылетишь отсюда обратно в Шенген, прежде чем успеешь правильно произнести слово «постмодернизм». – Кроули был настроен крайне серьезно. Ему не нравилось попусту терять время. – Это понятно?
Алик быстро кивнул. На сей счет у него никаких сомнений не было – он понятия не имел, что такое постмодернизм и зачем ему вообще учить это слово?
– Я задаю вопросы, а ты на них отвечаешь. Это понятно?
Алик снова кивнул – а чего тут было не понять-то?
– Где ты нашел заклинание?
– В библиотеке.
– Ой, вот только не надо мне врать! Да еще столь откровенно! Думаешь, я поверю в то, что ты ходишь в библиотеку?
– Библиотека есть здесь, на втором этаже, – сказала негромко Мара. – Мы там убираемся два раза в неделю.
– Ну точно, – подтвердил слова жены Алик. – Там, в смысле, тут, в библиотеке, я и нашел эту бумажку.
– Пошли, – коротко кивнул Кроули.
И все трое – Мара, Алик и Кроули – отправились в библиотеку.
Гена с фикусом увязался было за ними. Но ему велено было остаться.
