– В самом деле, зачем?
– Это я вас спрашиваю, господин Гиньоль, зачем вы начали эту кампанию?
Гиньоль задумался всего на пару секунд. Мгновение назад он еще не знал ответа на заданный ему вопрос. И – вот он, появился.
– Я собираюсь заняться политикой.
– Серьезно?
– А что, недостаточно дико, чтобы в это поверить?
Марта Вон рассмеялась.
– Господин Гиньоль, я хочу предложить вам начать продвижение ваших идей с помощью нашего телеканала. Но лишь на условиях полного эксклюзива.
– Что именно вы предлагаете?
– Если вы готовы, начать можно сегодня же. Вы выступите в дневном выпуске аналитической программы «Процесс». Вам будет отведено десять минут. Ну а дальше – посмотрим. Если ваше выступление получит хороший рейтинг, запустим специальную еженедельную передачу. Минут на сорок пять.
– Госпожа Вон, меня устраивает все, кроме времени.
– Завтра вы сможете?
– Сегодня. Но в вечернем выпуске «Процесса».
– Об этом не может быть и речи. Десятичасовой вечерний выпуск «Процесса» ведет сам его создатель Франц Кафка. И он сам отбирает гостей для своего «Процесса». Поймите нас правильно, господин Гиньоль, мы не можем рисковать рейтингом популярной передачи. Если вдруг вы не справитесь с волнением и скажете что-то не то…
– Поймите и вы меня правильно, госпожа Вон. У дверей моего дома уже толпятся представители не менее десяти телекомпаний, – тут Гиньоль немного преувеличил. Но разве мы станем его за это судить? – Их сейчас развлекает мой коллега. Так что у меня есть из чего выбирать. Ваше предложение мне симпатично потому, что вы собираетесь строить наши отношения из расчета долгосрочного сотрудничества. Но, в конце-то концов…
– Вы меня убедили, господин Гиньоль. Ваш первый эфир сегодня в десятичасовом выпуске «Процесса».
– А как же Кафка?
– Кафку я беру на себя. К девяти я подготовлю договор, и еще до начала передачи мы с вами обговорим все формальности.
– Госпожа Вон…
– Просто Марта. Мы ведь уже почти друзья.
– Замечательно. Скажите, Марта, почему вы так уверены, что тема инопланетной угрозы будет иметь зрительский успех?
– Вы сегодня включали телевизор?
– Еще нет.
– Включите. По нашему каналу как раз идет выпуск новостей. До скорой встречи, Гиньоль.
– Всего доброго, Марта.
Гиньоль повесил трубку и озадаченно почесал затылок. События развивались столь бурно, что у него появилось некоторое сомнение, сумеет ли он удержать под контролем процесс, который сам же и запустил?
Ежедневный просмотр теленовостей входил в обязанности Франтишека. К нему и отправился Гиньоль.
Франтишек ел лобио из большой, похожей на таз, миски и прихлебывал густой красный эль из литровой кружки. Это был его обычный завтрак.
Увидев Гиньоля, Франтишек вытер губы салфеткой и улыбнулся.
– Хорошие новости?
– У наших дверей журналисты с кинокамерами. Я отдал им на съедение фантаста.
– О!.. – только и сказал Франтишек.
И как следует приложился к кружке с элем.
– Что по телевизору?
Франтишек бросил на Гиньоля странный взгляд поверх края пивной кружки.
– Ты еще не в курсе?
– Не в курсе чего?
Франтишек молча поставил недопитую кружку на стол, взял в руку пульт и включил телевизор.
– …Манифестация, собранная по инициативе Центра Угрозы Панспермии, становится все больше, набирает силу. Сейчас по приблизительным оценкам она насчитывает около тысячи человек…
Чувствуя острую потребность что-нибудь глотнуть, Гиньоль взял кружку Франтишека и отпил из нее.
– Отпустило? – с сочувствием посмотрел на друга Франтишек.
Гиньоль отрицательно мотнул головой. И сделал еще глоток. Лучше ему после этого все равно не стало. Но в голове вроде бы начало проясняться.
То, что происходило на экране, не поддавалось никаким объяснениям. С точки зрения здравого смысла, разумеется. Толпа народа, состоящая по большей части из немолодых мужчин люмпенского вида и дам средних лет, похожих на домохозяек, держала над головами рукописные плакаты.
«Мы хотим верить!»
«Нет инопланетной угрозе!»
«Инопланетяне! Убирайтесь домой!»
«Централь для центральцев!»
«Мир-На-Оси – это наш мир!»
В целом толпа вела себя мирно. Время от времени кто-то начинал выкрикивать лозунги, написанные на плакатах. Но энтузиазм единиц не получал активной поддержки масс.
– …За порядком на митинге следят около ста револьверос. Как сказал нам дежурный офицер, никаких происшествий или правонарушений зафиксировано не было…
– Это где?
– Возле Телецентра. – Франтишек забрал у Гиньоля кружку и допил остававшийся в ней эль. – Как вы и договаривались, два чокнутых уполога, Хруль и Вин-Винтовский, с утречка пораньше вывели на митинг к воротам Телецентра группу своих соратников. Сколько они тебе обещали?
– Сотни полторы, а то и две.
– Вместе с ними было человек пятнадцать. И только один плакат с надписью «Центр Угрозы Панспермии – сорок три года на посту!».
– И все?!
– Все. Однако они выбрали правильное месторасположение – толклись возле самых ворот…
– Это я им сказал, где нужно встать!
– И они все правильно сделали. Только вели себя слишком уж тихо. Но тем не менее попали в утренние выпуски новостей четырех развлекательных каналов. Ну в самом деле, чего за новостями бегать, если, вот они, сами под окнами стоят. Конечно, так себе новость – подумаешь, митинг упологов. Да и не митинг даже, а что-то вроде дружеской встречи. Потому и преподнесено это событие было соответственно – с шутками да прибаутками. Один из выпусков, кстати, назывался честно и откровенно «Дурацкие новости».
– И что за канал транслирует такие новости?
– ПКДД – Первый Канал Для Дураков.
– Впечатляюще накачало. – Гиньоль саркастически усмехнулся.
– Как бы там ни было, вскоре к митингующим упологам начали подтягиваться люди, заинтересовавшиеся происходящим. Некоторые приходили со своими плакатами. Особенно мне понравился один. – Франтишек взял блокнот со стола. – «Меня похищали семь раз. Я – наполовину киборг. Куда же смотрит Бургомистр?» – Франтишек кинул блокнот на стол, напугав пристроившегося на тарелке с крошками печенья Титикаку. – И это было только начало.
