Ему было хорошо.
Он чувствовал себя погруженным в спокойную, безмятежно-размеренную жизнь. Совершенно несвойственную большому городу.
Как такое могло случиться?
Быть может, он оказался в параллельном мире? Или в ином измерении? Или вообще на другой планете. Где все так же, только без суеты и спешки, без шума и гама, без глупости и подлости, без тупых чиновников и продажных политиков. Короче, без всех тех мерзостей, что являются неотъемлемой частью нашей повседневной жизни.
Какое-то время Фанфанов с интересом наблюдал за группой, расположившейся на скамейке неподалеку от него. Милая старушка, одетая в не по годам открытый сарафан, с волосами, выкрашенными в черный, отливающий в синеву цвет, держала на поводке маленькую короткошерстную собачонку. Которая и на собаку-то была мало похожа – так себе, зверушка. Зверушка вид имела до безобразия смешной, натуру – истеричную и злобную, а потому мерзко тявкала на все, что попадалось на глаза. Хозяйка зверушки откровенно кокетничала с лысым стариком в сером костюме в косую полоску, худым, как трость, которую он держал перед собой обеими руками. Вокруг них бегал ребятенок лет четырех, которому явно нечем было заняться. Он то пытался повалить декоративную ограду вокруг розового куста, то кидался под ноги прохожим, то тыкал в револьверос пальцем, изображающим пистолет. Зверушка внимательно следила за ребятенком и заливалась истошным лаем всякий раз, стоило ему пробежать мимо. Время от времени, с заведенной периодичностью, малыш подбегал к старику и пытался отобрать у него трость, вопя при этом:
– Дед! Дай палку! Дед! Дай палку!..
Старик деликатно просил внука прекратить кричать и пойти поиграть. Ну, или половить голубей.
Ребенок убегал, но вскоре снова возвращался. Все с тем же требованием.
– Дед! Дай палку!..
В конце концов старику все это надоело. Он хотел спокойно поговорить со своей знакомой. И хотя бы на несколько минут почувствовать себя, как когда-то, молодым и привлекательным. И он отдал ребятенку трость.
Мальчуган радостно взвизгнул. Взмахнул тростью. И со всего размаху огрел ею лысую собачонку.
После чего с чувством выполненного долга сунул трость в руки ошарашенному таким поворотом событий деду и побежал ловить голубей.
Старик в шоке. Старушка почти в обмороке. Собачонка визжит, забившись под скамейку. Счастливый малыш бегает, хлопая в ладоши.
Занавес.
Фанфанов, страшно довольный увиденным, деликатно отвел взгляд в сторону от героев этой маленькой трагикомедии.
И увидел девушку в светло-сером костюме и шляпе.
Девушка была необыкновенно красива и необычайно печальна.
Едва взглянув на нее, Кимер понял, что это девушка его мечты. Та, о которой он думал всю свою жизнь, которую описывал во всех своих романах, но которую даже и не надеялся встретить в реальности. Поистине, это было чудо. Которое если и случается с человеком, то только раз в жизни. А то и реже.
Кимер почувствовал, что теряет связь с реальностью. В ушах у него звенели хрустальные колокольцы. Перед глазами всплывали и снова исчезали фантастические, нездешние картины, наполненные яркими, режущими глаз цветами. Тело казалось то невесомым, словно перышко, то будто налитым свинцом. А разум смущали странные, неестественные желания, не возникавшие никогда прежде. Например, пуститься в пляс и запеть.
И тогда Кимер сделал то, чего не делал никогда прежде за всю свою жизнь.
– Я поднялся, подошел к скамейке, на которой сидела девушка, сел рядом с ней, представился и спросил, почему она такая грустная? Что с ней случилось? И не могу ли я ей чем-то помочь?
Гиньоль недоверчиво прищурился.
– Что, вот прямо так и сказал: я Кимер Фанфанов, фантаст, позвольте вам помочь?
– Нет, я сказал, что я просто писатель.
– И тут же выяснилось, что она читала твои книги?
– Нет. В смысле, об этом мы не говорили.
– А о чем же тогда?
– Она сказала, что ее зовут Клара. И у нее серьезные проблемы.
– Ну естественно, – саркастически усмехнулся Гиньоль. – Наверняка денежные?
– Нет, деньги у нее есть. Целая пачка.
– Откуда ты знаешь?
– Клара показала мне. После того как я спросил, не нужны ли ей деньги?
– Так в чем тогда ее проблема?
– В самоидентификации.
– В чем?
– Она не может найти свое место в жизни… Во всяком случае, так я ее понял. Порой ей вообще кажется, что она не существует. Что она не настоящая.
– Ну, с этим надо идти к психиатру.
– Да нет же! Это не врачебная проблема! С психикой у нее все в порядке!
– Это ты как врач говоришь? Или как фантаст?
– Я говорю серьезно. Клара пытается найти саму себя.
– А где она потерялась?
– Не смешно.
– А я и не шучу. Должно же быть какое-то место, какой-то переломный момент, когда она вдруг поняла, что запуталась. Или – заблудилась.
– Она сказала, что это случилось после того, как ее пригласили работать в модельное агентство Готье Ги Баряна.
– Ничего себе! – присвистнул Гиньоль. – На такую работу и я бы согласился!
– А Клара решила, что эта работа не для нее.
– Ну хорошо. Значит, ты взялся помочь ей?
– Да.
– Каким образом?
– Ну… Не знаю. Ей стало лучше после того, как мы поговорили.
– А что будет потом?
– Когда?
– Когда Клара поймет, что ей действительно нужно?
– А что ей нужно?
– Да откуда же я знаю?
– Тебе не нравится Клара?
– Я этого не говорил.
– Тогда в чем проблема?
Гиньоль допил чай и поставил чашку на стол.
Он видел множество проблем, которыми могло оказаться чревато вторжение Клары в личную жизнь Кимера. И перечисление их, одной за другой, заняло бы немало времени. Но он также понимал, что доказывать что-либо влюбленному олуху – это все равно что кидать в стену горох, надеясь пробить в ней дырку.
Поэтому он лишь дружески подмигнул Кимеру. И сказал:
– Удачи!
Глава 24
Гиньоль едва успел переступить порог Телецентра, как его подхватил под локоть здоровенный гоблин с квадратными плечами и бритой головой, одетый в строгий черный костюм. Глаза гоблина скрывали зеркальные солнцезащитные очки, а из-под мышки откровенно выпирала пистолетная рукоятка.
