– Открой немедленно люк!
– Ох! – только и ответил Ири.
Но надо было слышать, сколько сарказма и яда было в этом самом «Ох!».
Ше-Киуно зло засопел, но, что ответить, не нашел. Сейчас ему было не до выяснения отношений с коротышкой Ири – требовалось срочно помочиться.
– Как ты там? – поинтересовался Ири.
В голосе все те же интонации. Не иначе как он поставил перед собой цель вывести пленника из себя.
– Выпусти меня! – снова потребовал Ше-Киуно, на этот раз куда менее уверенно.
– Не могу, – с издевательским вздохом ответил Ири.
Ше-Киуно готов был поклясться, что коротышка при этом еще и руками развел.
Гад!
– Слушай, что тебе надо?
На этот раз Ани услышал отчетливый смешок.
– Не так скоро, уважаемый, не так скоро.
– Слушай, ты!..
– Да?
Ше-Киуно понял, что не знает, с каким еще вопросом обратиться к тюремщику. Но говорить о чем-то нужно было непременно. Ше-Киуно не то слышал где-то, не то читал, что, оказавшись в заложниках, следует постараться разговорить того, кто держит тебя под прицелом, сообщить ему как можно больше информации о себе, дабы злодей воспринимал тебя не как некую абстрактную единицу, которой в случае необходимости с легкостью можно пожертвовать, а как личность, в чем-то, быть может, даже близкую себе. Ма-ше тахонас! Ири знал о нем более чем достаточно, они вместе пили в кабаке, а потом смотрели на то, как с неба сыплются дризы. Если уж это не сближает людей, тогда, скажите мне, что?
– Где мы? – спросил Ани только потому, что нужно было что-то спросить.
– Ты – в погребе, а я – наверху.
Ири откровенно издевался, но Ше-Киуно предпочел сделать вид, что не замечает этого, – пусть паскудник думает, что ему наплевать.
– Это понятно даже такому дураку, как ты, Ири. – Ше-Киуно попытался ухмыльнуться, но получилось это у него как-то совсем уж неубедительно. Ани чувствовал чье-то незримое присутствие у себя за спиной, но не оборачивался: какой смысл, если вокруг тьма кромешная. Страшно Ше-Киуно не было. Кто бы ни таился во тьме, в мире не было твари гнуснее и опаснее ка-митара, сидевшего – Ани был почти уверен, что Ири непременно сидит, скрестив ноги, – на крышке люка. – Точнее ответить можешь?
Ответ последовал после паузы, когда Ани решил было уже, что Ири ушел:
– Мы у меня дома.
Ше-Киуно озадаченно сдвинул брови. Это что ж за дом такой с погребом? Дурачит его ка-митар или… Или! Они увезли его за город! Хоп-Стах, ради чего такие хлопоты? На что они рассчитывают? Что, Ани знает, где клад зарыт?
Ше-Киуно несильно стукнул кулаком в крышку люка.
– Открой, – он уже не требовал, а почти просил.
– Не могу, – как будто с сожалением даже ответил Ири.
– А что так?
– Знаешь, уважаемый, люди делятся на две категории: одни сидят в погребе, другие – на крышке люка. Я сейчас сижу на крышке люка.
– Это не значит, что завтра ты не можешь оказаться на моем месте, – мгновенно парировал Ше-Киуно, быстрее, чем успел подумать, что в его интересах не раздражать Ири.
Ше-Киуно замер, напрягся, ожидая, что ответит коротышка. Но Ири молчал.
– Эй, – позвал его Ани. – Ты здесь еще?
– Здесь, – отозвался Ири.
– И что ты сейчас делаешь?
– Думаю.
– О чем.
– О разном.
– А… – протянул Ше-Киуно, как будто и в самом деле понял, о чем размышляет этот придурок Ири. – Мейт тоже здесь?
– В соседней комнате.
– Она со мной поздороваться не хочет?
– Еще успеет.
– Слушай, Ири, – серьезным тоном заговорил Ше-Киуно. – Давай поговорим, как мужчина с
