потому и не воспринимает его в отрыве от той работы, которой он занимается?
– Я хочу узнать истину.
– Сильный ход! Но ответ неправильный.
– Почему?
– Потому что истину хотят знать все. Ну или почти все. А меня интересуют твои личные мотивы.
– Ты, главное, не напрягайся, Ону, – по-дружески посоветовал Хази. – Наверняка ответ лежит где-то на поверхности.
Ше-Кентаро в раздумье поднял руку, нарисовал кистью полуокружность, посмотрел на кончики пальцев, пошевелил ими.
– Ну так что? – нетерпеливо дернул подбородком си-ноор.
– Я думаю… – медленно, глядя на неподвижные кончики пальцев, начал Ше-Кентаро. – Мне кажется… Сам не знаю почему… – Он положил руку на колено. – Да нет же, я почти уверен в том, что, если убийцу не остановить, я стану одной из его жертв!
Выпалив это, Ше-Кентаро сразу как-то сник. То, что он сказал, было полнейшей глупостью: никогда прежде он не представлял себя в роли жертвы, а орудующего в Ду-Морке маньяка воспринимал, как всякий нормальный человек, вполне отстраненно. То, что случилось с кем-то другим, никогда не может случиться со мной. Я никогда не попаду под машину, мне к горлу не приставят нож в темном переулке, в толпе у меня из кармана не вытянут кошелек, я не могу заболеть неизлечимой болезнью… И все же, не поднимая глаз, Ше-Кентаро негромко добавил:
– Не знаю только, какой по счету.
– А вот это уже похоже на правду.
Ше-Кентаро поднял удивленный взгляд. Глава общины просветленных сидел, откинувшись на спинку стула, и с интересом наблюдал за реакцией растерянного ловца.
– Я только сейчас об этом подумал. – Ше-Кентаро вяло улыбнулся, как будто извиняясь за невольно допущенный промах.
– Спонтанное прозрение, – с пониманием наклонил голову си-ноор. – Такое случается с теми, кто впервые попадает в храм.
– Ты хочешь сказать… – Ше-Кентаро был почти уверен, что ослышался. – Ты думаешь, что убийца действительно охотится за мной?
– Откуда же я знаю? – удивленно вскинул брови си-ноор. – Ты сам мне только что об этом сказал.
– Я ничего уже не понимаю, – честно признался Ше-Кентаро.
– Не бери в голову. – Подмигнув Ону, Хази обратился к си-ноору: – Теперь, полагаю, мы можем перейти к делу?
– Да, конечно, – быстро кивнул тот. – Итак, что нам известно об убийце?
Он сделал короткую паузу, чтобы посмотреть на заинтересованных слушателей, после чего сам же ответил на вопрос:
– Практически ничего. Он совершил семь небывалых по своей жестокости убийств и при этом умудрился не оставить никаких следов. Между жертвами на первый взгляд также нет ничего общего, кроме отрезанных и аккуратно уложенных в бумажники языков. Поскольку ни одна из жертв не была ограблена и не было обнаружено никаких признаков, указывающих на то, что преступления носят сексуальный характер, нам остается предположить, что либо в городе орудует полный псих, для которого убийства являются самоцелью, либо неизвестный нам пока преступник решает таким образом какую-то свою, также нам пока непонятную задачу. Я склонен считать, что если бы убийца был абсолютно ненормален, то его давно бы уже поймали. Сумасшедший может действовать хитро и изобретательно, но он не способен продумать преступление до мельчайших подробностей, а именно с такими, тщательно продуманными убийствами мы имеем дело. Кроме того, не стоит забывать о том, что убийца проявляет особый интерес к языкам своих жертв и совершает преступления с четкой прослеживающейся периодичностью – один средний и два малых цикла. Надо полагать, совершая каждый раз одни и те же действия, убийца пытается передать тем, кто станет его искать, некое послание. Я бы даже не стал исключать возможность того, что преступник хочет, чтобы его поймали, но поймали именно так, как ему это нужно. Он хочет всех заставить играть по своим правилам. Таким образом, если мы разгадаем послание убийцы, то сможем понять, где его искать. – Си-ноор с видом победителя посмотрел на притихших Ше-Кентаро и Слизня. – Есть возражения?
– Нет, – покачал головой Хази.
– По-твоему, если некий тип убивает людей с нечеловеческой жестокостью, но оставляет при этом какие-то опознавательные знаки, это указывает на то, что он еще не окончательно спятил? – спросил Ше- Кентаро.
– То, что с головой у нашего героя не все в порядке, это однозначно. – Си-ноор выдернул из кармана карандаш и, почти не глядя, стал что-то рисовать в лежавшем перед ним открытом блокноте. – Но это не сумасшествие в чистом виде, а временное помешательство. То есть у него есть некий пунктик, который, будучи задействован, делает его невменяемым. В остальном же он вполне нормальный человек, не хуже нас с вами ориентирующийся в окружающем мире. Но вдруг происходит что-то, на что никто даже внимания не обращает, и все! – Си-ноор щелкнул пальцами. – В мозгу у нашего убийцы происходит короткое замыкание, выводящее его разум из состояния равновесия. Не исключено, что в момент убийства он осознает себя другим человеком.
– Он совершает убийство, а затем выступает в роли свидетеля! – резко подался вперед Слизень. – Вот почему никто ни разу не видел его на месте преступления!
– Возможно, – согласился с таким замечанием си-ноор. – Но я хочу подойти к интересующему нас вопросу с несколько иной стороны. Давайте попробуем разобраться с периодичностью активности нашего убийцы.
– У последней жертвы маньяка была своя версия на сей счет, – сказал Хази. – Он связывал убийства с метеорологической обстановкой. Конкретно – со смогом. По его мнению, убийства происходили в дни наибольшей плотности нависающего над городом смога.
