Лумборг сложил фотоаппараты в сумку и перекинул ее через плечо, сунул диктофон в нагрудный карман куртки. Суеты при этом было больше, чем дела.
– Я готов.
– Вы забыли пояс, – напомнил Майлс.
– Ах да! – с досадой хлопнул себя ладонью по лбу Лумборг.
Найдя антигравитационный пояс под кроватью, он застегнул его поверх куртки.
– Теперь, кажется, все.
Они спустились вниз и прошли через пустой зал.
Лумборг открыл дверь и хотел уже выйти, но Майлс придержал его за руку.
– Включите пояс.
– Да, конечно. Спасибо.
Включив пояса, они вышли на улицу.
За рулем ожидающего их автокара сидел тот же молчаливый водитель, что и вчера.
– Вы говорили, что некоторые обломки транспорта упали в районе летного поля, – обратился к Майлсу Лумборг. – Вы не могли бы хоть приблизительно указать это место?
– Могу. Мы отметили эти места краской для комиссии. Но зачем вам это? Все схемы и цифры есть в отчете.
– Цифры – слишком сухая информация. Я хочу почувствовать силу взрыва, чтобы суметь рассказать о нем читателям так, как им это нравится. Если бы для читателей было достаточно материалов комиссии, то моя работа не имела бы смысла.
– Я понял вас, – сказал Майлс и велел шоферу несколько изменить направление движения автокара.
Минут через десять машина остановилась возле большого яркого пятна оранжевой краски, густо намазанной по покрытию поля.
– Здесь, – сказал Майлс. – И еще там, – он указал в сторону, где были видны еще два оранжевых пятна размерами поменьше. – А там, у горизонта, видите холмы? Там упал «Стардаст».
– Я сделаю пару снимков, – сказал Лумборг и, схватив фотоаппарат, выпрыгнул из автокара прежде, чем Майлс успел что-либо ему ответить.
Встав в центр окрашенного пятна, он сделал снимок в направлении холмов на горизонте, потом добежал до других отметок, покрутился между ними, записывая что-то на диктофон, снял еще несколько кадров и повернулся к автокару.
– Майлс! – крикнул он еще издалека. – А для чего вам понадобилось малевать эти отметки?
– Куски обшивки, упавшие на поле, были не слишком большими, но тем не менее мешали нормальной работе космопорта, поэтому нам пришлось убрать их еще до прибытия комиссии. Для нее мы и отметили места падения обломков и определили их массу. Все цифры есть в отчете.
– А куда вы убрали обломки с поля?
– Их оттащили к остальным.
– Не далековато?
– Конечно, но зачем разбрасывать хлам? – Майлс усмехнулся.
Лумборг вновь подошел к оранжевому пятну, наклонился и ковырнул краску ногтем.
– Флюоресцентная эмаль? – спросил он, забираясь в машину и выковыривая крошки из-под ногтя.
– Вы и в красках разбираетесь?
– Журналист должен разбираться во всем. Хотя, конечно, никто не может знать всего.
Оба рассмеялись.
– Едем к месту аварии? – спросил Майлс.
– Едем, – утвердительно наклонил голову Лумборг.
Автокар, набирая скорость, покатил в сторону холмов.
Вскоре покрытие кончилось и потянулся почти такой же ровный песчаный грунт.
У подножия холмов машина остановилась.
– Дальше придется идти пешком, – сказал Майлс.
Они вышли из машины и начали карабкаться по песчаным отвалам, которые, по мере продвижения вперед, становились все выше и круче. Идти было неудобно. Песок осыпался и, набиваясь в ботинки, тер ноги. Ремень сумки у Лумборга без конца соскальзывал с плеча. Наконец они вышли к краю гигантской воронки, на дне которой лежало то, что осталось от супертранспорта. Взглянув на эти останки, Лумборг живо представил старый, ржавый электровоз, въехавший на полной скорости в бетонную стену, хотя масштабы, конечно, были не те.
От сваи, вбитой в землю у края воронки, на дно была брошена веревка.
Сделав несколько снимков сверху, Лумборг пожелал спуститься вниз. Майлс не возражал, но сам лезть вниз отказался.
– Хватит, налазился уже…
Лумборг ухватился руками за веревку и начал спуск. Ноги тотчас же увязли по щиколотки и поползли вниз вместе с потоками осыпающегося песка, опережая тело. Некоторое время Лумборгу удавалось сохранять равновесие, но в итоге он упал на зад и, придерживаясь руками за веревку, съехал вниз.
В течение получаса он с энтузиазмом лазил среди обломков транспорта, без конца щелкал затворами фотоаппаратов и что-то время от времени записывал на диктофон, всеми возможными способами стараясь продемонстрировать Майлсу, какой огромный интерес вызывает у него место аварии. Наконец ему надоела эта игра, и он решил выбираться наверх.
Выбраться из ямы оказалось гораздо труднее, чем спуститься в нее. Сыпучий песок был слишком ненадежной опорой для ног, и поэтому приходилось рассчитывать главным образом на силу рук, цепляющихся за веревку. Лумборг добрался до края воронки тяжело дыша, чувствуя, как все тело зудит от налипшего на него песка. Майлс протянул ему руку, помогая выбраться.
– Ну как? – спросил он.
– Замечательно, – просипел пересохшим горлом Лумборг и, достав из кармана платок, стал обтирать им лицо и шею.
– Вы нашли там что-нибудь?
Лумборг удивленно посмотрел на Майлса.
– А что я должен был найти?
– Ну… Не знаю. – Майлс растерянно развел руками, глаза у него забегали. – Что-то же вы там делали, что-то рассчитывали найти, раз полезли в эту ямищу.
– Да ничего я там не искал. Просто делал снимки и набирался впечатлений. Чего-чего, а впечатлений мне хватит надолго. – Лумборг потер поясницу. – Завтра не разогнусь.
– Странный вы народ, журналисты. – Голос Майлса снова стал непринужденным.
Лумборг облизнул пересохшие губы и, прищурившись, взглянул на солнце А, которое уже поднялось в зенит и жгло нещадно.
– По-моему, Майлс, нам пора ехать.
– Да, действительно. Пойдемте.
Они поднялись и медленно побрели в обратном направлении по песчаным барханам.
– Майлс, у вас в машине есть вода?
– Да, конечно.
– Тогда прибавим шаг!
Добравшись до автокара, они первым делом забрались в багажник, нашли баллон с водой и долго и жадно пили.
– Ну, теперь отдыхать? – спросил Майлс, усаживаясь в автокар.
– Если можно, давайте сначала ненадолго заедем в диспетчерскую, – попросил Лумборг.
– Как вам будет угодно, – без всякого энтузиазма согласился Майлс. – Мне показалось, что вы чертовски устали.
– Верно, – подтвердил Лумборг. – Но работа – прежде всего.
Майлс понимающе кивнул. Достав из-под сиденья два пробковых шлема, он один протянул Лумборгу, а другой надел сам.
