сил, развернутого на месте трагедии. Для передачи сообщения в эфир организована телефонная линия в нашу студию, и вы все услышите первыми. Не переключайтесь.
Телефонный звонок. В отражении дисплея вижу, как Камал поднимает к уху трубку:
– Вы готовы? Давайте эфир…
На экране телевизора бегут буквы, будто муравьи: «Прямое включение. Террористы передают свои требования». Ниже мелким шрифтом: «Сегодня в центре Лондона террористы захватили здание «Кингстон Роял Банка».
– Мы – «Красные скорпионы», воины джихада, – говорит Камал в трубку с сильным восточным акцентом, его голос приглушенно льется из динамиков телевизора. – Наши требования просты и понятны. И мы обращаемся к единственному человеку на земле. К Председателю Верховного Совета Революционного Командования Саддаму Хусейну. К человеку, который изменил вере и остановил священный джихад. Уже полгода наши воины взирают через границы на земли неверных, называющих себя советскими людьми. Полгода эти советские собаки спят, едят, пьют, без веры, без страха перед воинами джихада. И считают нас всех, победителей Мира, воинов веры – трусами. Мы требуем от тебя, Саддам, остановить бесчестие, позорящее и тебя и твоих воинов. Мы, твои друзья, требуем немедленно нанести ядерный удар по СССР и стереть с лица земли обитель неверных, как мы сделали это с безбожной Америкой. Мы, воины веры, захватили и удерживаем более шестидесяти заложников в здании «Кингстон Роял Банка». Среди них много мусульман. Не мы сделали их жертвами, а твоя трусливая политика, Саддам. Мы обращаемся к тебе, как к истинно верующему – сохрани их жизни. Не будь трусом, покрывающим себя и свой народ вечным позором. До того как мы услышим о твоей готовности уничтожить Советский Союз, каждые полчаса, секунда в секунду за твою трусость будет платить жизнью один человек. Мы полны решимости идти до конца. Мы готовы пожертвовать всеми заложниками до последнего для нашего дела. И мы сделаем это.
6
Трубка опускается щелчком на рычаг. Из динамиков телевизора слышится гудок обрыва телефонного соединения. Женщина на экране молчит еще несколько секунд, у нее растерянный взгляд. Говорит после паузы, слова даются ей нелегко:
– Мы только что прослушали обращение террористов, захвативших и удерживающих заложников в центре Лондона. Террористы требуют немедленного ядерного удара по Советскому Союзу. В противном случае обещают убивать заложников каждые полчаса. Мы будем молиться, чтобы власти нашли верное решение и спасли невинных. Спасли нас всех.
Камал смотрит на часы, говорит без акцента:
– Алекс, открывай хранилища.
Снимаю блокировку электромеханических замков, бездумно щелкая по клавишам, и в подземных помещениях сдвигаются стальные стержни запоров на массивных сейфовых дверях.
– Готово, – говорю не оборачиваясь.
Я в ступоре. Механическая кукла, способная выполнять нехитрые манипуляции и принимать команды. Шок от услышанного настолько силен, что я сижу неподвижно, фиксирую только происходящее вокруг, без обдумывания, без оценки. И только одна мысль бьется в черепной коробке, словно взбесившийся заяц.
Неужели все сказанное в прямом эфире – правда?
– Готовьте груз, – говорит Камал за моей спиной. – Я на связи.
Полак, Шульц и Стоун выходят в коридор. Камал садится в кресло, откидывается на спинку и замирает. Оглядываюсь на него. Кажется, он спит, равномерно поднимается и опускается грудная клетка, лицо расслабленно, неподвижно.
Все во мне горит от ненависти к нему.
Я был готов на все, чтобы спасти свою страну.
Именно потому, и только потому, что я помог Камалу захватить здание, они требуют уничтожить мою Родину.
И ужас происходящего плавит мне сердце.
– Алекс, ты что-то хочешь спросить? – произносит Камал, не открывая глаз.
От неожиданности вздрагиваю и отворачиваюсь к дисплеям. Но удержаться не могу, и от чехарды мыслей в голове вопрос получается смазанным:
– Ты рассчитываешь, что Саддам тебя послушает?
– Ты действительно хочешь знать ответ? – говорит он безразлично.
Слов нет. Молчу. Надеюсь, горячо надеюсь, что Саддам не выполнит требования Камала. Что для него шестьдесят два человека по сравнению с богатствами Сибири и Урала? И все же в вопросах веры я разбираюсь слабо, ведь требования в том, чтобы обменять жизни мусульман на жизни неверных, и в чем здесь верный выбор, не мне судить…
– Хочу, – голос мой дрожит.
– Зачем тебе это знать?
В груди разливается горячая волна. Звенят напряжением нервы. Покончить с этим немедленно! Вскочить и выстрелить ему в голову! За Родину! За Сталина!
И в то же время я трезво осознаю – не время. Не время паниковать. Нужно выждать. Если Саддам сообщит о своем решении уничтожить СССР и спасти заложников, мне придется действовать. Но если он откажется… скорее всего – откажется… и тогда я еще поработаю для «скорпионов».
– Я боюсь, – срывается с губ простое объяснение. – Мне кажется, Саддаму проще уничтожить нас с заложниками. Среди них много неверных, я видел. И может быть, уже в воздухе пара истребителей, и они разнесут нас в клочки.
– Может быть, – Камал кивает в отражении монитора. – Только если он забыл, что положил в этом банке. Но если забыл, его сын, ответственный за этот груз, как глава службы безопасности Имамата, Кусей Хусейн, напомнит ему.
На дисплее трое автоматчиков спускаются по лестнице в хранилища. Он прав. Атака истребителей поднимет над Лондоном облако «Росы» и превратит в мертвый город. И, наверное, Саддам будет искренне сожалеть о потере смертоносного оружия и хитроумного плана, приготовленного для захвата СССР, его сокровищ, его просторов, его людей. Начнутся новые разработки, новые планы по уничтожению Сталина и развалу Советского Союза, а в это время недовольство его армии будет расти и множиться. Ему об этом прекрасно, должно быть, известно.
Следовательно, атаки на здание банка не будет. Ни авиации, ни артиллерии опасаться не приходится. От проникновения спецназа мы защищены системой безопасности.
Впрочем… насколько защищены… А это мысль!
У меня есть телефон агента СМЕРШа. Пусть автоответчик, но ведь кто-то его прослушает! Назовусь Чингизом, сообщу, что нахожусь в здании банка среди террористов и что ракеты здесь. Они придут. Они не смогут не прийти. Они разберут этот банк по кирпичикам, как сверхсекретную лабораторию недавно. Они спасут Советский Союз и товарища Сталина.
Мозг, поймав возможность спасения, заработал с удвоенной скоростью. Как же мне пустить внутрь офицеров СМЕРШа? Если разблокировать здание, в него хлынет спецназ Саддама – я уверен, они уже прорабатывают варианты вторжения, так как это единственный шанс для Хусейна вернуть себе ракеты и сохранить лицо. К тому же снятие блокировки здания сразу же выдаст меня. Как только жалюзи операционного зала пойдут вверх – мне конец. Из союзника я стану врагом. Мне не справиться ни с одним из них. Даже один на один.
Может быть, я что-то упустил в системе безопасности здания. Открываю на дисплее план помещений. Операционный зал – жалюзи, наглухо… Лестничные площадки – стена, железобетон. Автостоянка… Вентиляционная. Небольшая комната с дверью на автостоянку. За ней – воздухозаборник, в нем обозначены на плане узкие отверстия наружу. Это вентиляционные решетки с воздушными фильтрами. Здесь можно выйти во внутренний двор. Если пройти автостоянку, попасть в вентиляционную… Разглядываю план вентиляционной, подавшись вперед, чтобы закрыть от Камала дисплей. Между вентиляционной и воздухозаборником тонкая металлическая решетка. Странно, что система безопасности банка не предусмотрела блокировки этого прохода как места возможного проникновения. Разворачиваю трехмерную картинку и понимаю, что в системе дыр нет. Эта дыра существует лишь на бумаге. И сквозь нее никто не пройдет. Потому что в ней со скоростью тысяча оборотов в минуту рубят воздух стальные лопасти мощного
