Пройдя через знакомую уже процедуру трансформации, Павел облачился в плотную оболочку наемника.
Новое тело, не слишком привлекательное внешне, оказалось необыкновенно удобным. Сидело как родное. В нем ощущалась скрытая сила, мощь, заряженность на активные действия. Павел сразу же почувствовал, как обострились в новом теле все его органы чувств: зрение, слух, обоняние. А вот хвоста у тела действительно не было. Почему-то именно этот вопрос больше всего беспокоил Павла – он просто не мог представить себя с хвостом.
– Отлично выглядишь, М-5, – похвалил сержант, после того как Павел надел форму.
Павел посмотрел на себя в зеркало, усмехнулся и лихо сдвинул берет на ухо.
– Меня зовут… – хотел было представиться он.
– Тебя зовут М-5, – резко перебил его сержант. – А меня – М-12, – он указал пальцем на шеврон на рукаве. – В Корпусе ни у кого нет имен, только коды.
– Почему? – удивился Павел.
– В Корпус попадают по разным причинам. – Губа сержанта дернулась вверх, изображая усмешку. – У каждого она своя, и нет никакой необходимости, чтобы твой сосед по строю знал о ней. Сейчас ты просто солдат Корпуса наемников. Делиться воспоминаниями о своей прошлой жизни или расспрашивать о ней сослуживцев у нас тоже не принято. У тебя нет никакого прошлого.
– Понял, – безразлично пожал плечами Павел.
– Есть хочешь? – на этот раз вполне по-дружески спросил сержант.
– Конечно, – смущенно улыбнулся Павел.
– Тогда пошли.
Они поднялись на третий этаж, где находилась столовая.
– Ешь сколько влезет, – сказал сержант. – Кормежка даровая. Отправка в часть завтра, так что до семи часов утра ты совершенно свободен. Зайди только в медпункт – это на другом конце коридора, – док сделает тебе все необходимые прививки. Спальная на втором этаже, занимай любую свободную койку. В подвале тир и тренировочный зал.
Кивнув на прощание, сержант оставил Павла одного.
Утолив зверский голод, возникший после обретения нового тела, Павел, не зная, чем заняться, решил спуститься в подвал.
По пути он заглянул в медпункт, где врач, тоже наемник, в накинутом поверх формы голубом халате, велев закатать рукав, сделал ему инъекцию пневмошприцем.
– Адский коктейль, – сообщил он при этом то ли в шутку, то ли всерьез. – На гражданке такого не получишь: сыворотка от столбняка, бешенства, газовой гангрены, икс-лихорадки и еще доброго десятка самых смертоносных зараз. Плюс антидоты от нескольких самых распространенных отравляющих веществ. И все, заметь, в одной упаковке. Да еще, конечно, тест-сыворотка Барановского на оборотней – без нее вас просто не пропустят через санитарный кордон.
В тире Павел встретил трех упражняющихся в стрельбе наемников с такими же, как и у него, чистыми погонами.
– А вот и новичок! – радостно воскликнул, увидев его, наемник с кодом М-3 на шевроне.
– Рады приветствовать тебя в нашем воинском братстве! – поддержал его М-4.
– Не обращай внимания на этих болтунов, – сказал М-1. – Все мы здесь только второй день. – Он указал рукой в сторону стеллажей со стрелковым оружием. – Желаешь поупражняться? Или оставишь весь нерастраченный пыл для врагов?
Павел подошел к стеллажу и уверенно взял в руки пистолет с расширенным у основания дулом. Точно такой же был у ди Катнара, когда он на лестнице отстреливался от центурионов.
– Отличный выбор, – одобрил М-1. – Скорострельный «бергер-22» – оружие, требующее умелого обращения.
Павел встал в начале длинного темного коридора, заканчивающегося белым пятном мишени. Расставив ноги пошире, он проверил обойму, снял пистолет с предохранителя, взял его обеими руками и прижал к правому плечу дулом вверх.
– Свет на три секунды, – сказал он М-1, сам удивляясь, откуда в нем появилась такая уверенность в обращении с оружием.
Мишень в конце коридоре погасла.
– Готов? – спросил М-1.
– Готов, – коротко ответил Павел.
Мишень осветилась.
Павел выбросил руки с пистолетом вперед и нажал на курок. За то время, пока горел свет, он успел выстрелить пять раз. Шестой раз выстрелил уже в темноту.
У Павла было такое ощущение, будто всю работу выполнил за него кто-то другой. Он никогда не подозревал, что может так ловко владеть огнестрельным оружием.
М-1 включил свет на мишени и стал рассматривать ее через установленную на треноге смотровую трубу.
– Три «десятки», две «девятки» и одна «семерка», – сообщил он, оторвавшись от окуляра.
– Лихо! – восторженно выдохнул М-4.
