– Такое вполне возможно, – подумав, согласился Кийск.
Колышко, который уже слышал о Лабиринте от Кийска, не вмешиваясь, с интересом следил за ходом их совместных рассуждений. Прервал их Баслов, которого более интересовали не теоретические выводы, а насущные проблемы.
– Послушайте, хватит о лабиринтах, – сказал он. – Мы сами сейчас, как в лабиринте. Мечемся из стороны в сторону, не знаем, куда бежать. Ну, ушли мы с базы, а дальше-то что? Как жить будем?
– Если судить по тому, что рассказал Борис, то особенности восприятия органами чувств механиков окружающего мира затрудняют им передвижение по неровной, пересеченной местности, – размышляя вслух, произнес Колышко. – Следовательно, исходя из этого мы и должны выбирать дальнейший маршрут.
– Наверное, оптимальным укрытием от механиков был бы скалистый остров, – мрачновато пошутил Баслов. – Вот только ни моря, ни гор у нас поблизости нет.
– Значит, нужно уходить в глубь леса, – сказал Кийск.
– Со дня на день ударят морозы. У нас не хватает теплой одежды, скоро закончится еда. В отряде больные, старики и дети. Долго ли мы протянем?
– Ситуация известна всем, – сказал Кийск. – Каждый должен сам выбрать, как поступить. Если кто-то сочтет, что не выдержит долгого перехода и зимовки в лесу, и выберет другой путь, что ж, мы поровну разделим все, что у нас есть.
– Если бы у нас хотя бы оружие было в достаточном количестве, можно было бы попытаться задержать механиков на мосту, – Баслов с досадой дернул себя за ус. – А так я тоже не вижу иного выхода.
– Механики, оставшиеся за рекой, не единственные, – напомнил Колышко. – В нашу сторону могут повернуть и другие дороги. Это всего лишь вопрос времени.
– Я, например, не останусь здесь дожидаться механиков, даже если мне придется уйти одному, – уверенно заявил Борис.
– А мне показалось, что тебе понравилось быть механиком, – с деланым изумлением поднял брови Кийск. – Во всяком случае, вид у тебя был геройский.
– Видишь ли, мне не доставляет удовольствия мир, лишенный красок, – вполне серьезно ответил Борис.
Глава 24
Дорога в никуда
Наутро выпал снег, который через пару часов растаял под лучами вышедшего из-за туч солнца. Первый зримый признак приближающейся зимы заставил женщин засесть за шитье зимней одежды. Выбор материала был невелик, и в дело шло все, что удавалось найти: старые одеяла, портьеры, ковровые покрытия из коттеджей, чехлы с сиденьев брошенных на дорогах машин.
По берегу реки, противоположному тому, на котором находился лагерь, протянулась серая полоса дороги, приближающаяся к мосту.
– Медлить далее нельзя, – сказал Кийск, глядя в бинокль на то, как слаженно и быстро работают на дороге машины. – Завтра они примутся за мост.
– Уходим утром, – решил Баслов.
Остаться в коттеджах, чтобы дожидаться механиков, не пожелал никто.
Сборы происходили быстро, по-деловому, почти при полном всеобщем молчании. Время от времени в стылом утреннем воздухе звучали только короткие, отрывистые команды старших групп, на которые разделил весь отряд Баслов. Сделано это было с той целью, чтобы никто не отстал и не потерялся во время перехода и особенно в лесу, когда невозможно будет двигаться вперед единой компактной группой.
Разместить всю поклажу, хотя и была она невелика, на имевшихся семи телегах, притом, что на них нужно было еще оставить место для тяжелораненых и маленьких детей, оказалось невозможно. Оставшийся груз разделили между людьми.
Начало нового пути было безрадостным, но, вопреки опасениям Кийска, не раздалось ни стенаний, ни причитаний по поводу грядущих тягот и невзгод.
Дорогу впереди проверял взвод пехотинцев под командованием Баслова. С тыла отряд прикрывала группа солдат во главе с Кийском, рядом с которым находился и Киванов. Колышко и Вейзель двигались в центре отряда, между обозом и идущими пешком. На них ложилось управление растянувшейся на значительное расстояние процессией.
Отряд двигался на северо-запад, в направлении, где две берущие начало в столице дороги должны бы расходиться в стороны.
К полудню сошли с проселка, пересекли заброшенное картофельное поле и начали углубляться в лес.
Никто не знал здешних мест, но, судя по карте, раскинувшийся на десятки гектаров лес являлся частью большого природного заповедника, и лишь незначительный его участок, с того края, где беженцы вошли в лес, был в свое время открыт для туристов и отдыхающих. Нарисованный на карте лес был похож на огромную, пришпиленную к бумаге бабочку. Лес пересекали две реки, а в центре, где крылья бабочки соединялись, лежало болото со множеством больших и малых островов.
На ночлег остановились возле трех летних туристских домиков. Судя по тому, что во всех помещениях был абсолютный порядок, после вторжения сюда никто не заглядывал. В кладовках нашлось кое-что из теплой одежды, палатки, спальные мешки, небольшой запас консервированной пищи и – что особенно обрадовало Баслова – богатый набор рыболовных снастей. При весьма скудных запасах питания беженцам в скором времени предстояло вплотную заняться добычей пищи – охотой и рыбалкой. Возле крайнего домика находился колодец, из которого запаслись водой.
Не таясь, развели костры. Существовала реальная опасность обратить на себя внимание возможных преследователей или привлечь новых врагов, но людям нужно было согреться и поесть горячей пищи.
