Кийск сидел у костра, накинув на плечи обрывок коврового покрытия, и тщетно пытался обернуть его вокруг себя так, чтобы ниоткуда не поддувал холодный ветер. Он терпеть не мог холода, но в экстремальных условиях сносил его спокойно, относясь как к данности.
Выйдя из темноты, рядом с ним присел Киванов.
– Дрожишь? – спросил Борис.
– Дрожу, – честно признался Кийск.
– Коньяк кончился?
– Я не использую его как согревающее, – только для приведения в чувства нокаутированных бойцов.
– Знаешь, Иво, мне не дают покоя мысли о Лабиринте.
– Конечно, – усмехнулся Кийск, – там было теплее.
– Нет, послушай, я серьезно. Совершенно ясно, что не механики создали Лабиринт.
– Это почему же?
– Не тот уровень технологий и совершенно иная эстетика.
– Убедительно. И что дальше?
– Почему Лабиринт позволяет им пользоваться собой?
– Возможно, он их попросту не замечает.
– Исключено. Они же ходят по нему толпами туда и обратно, протаскивают через него технику. Кроме того, им удается каким-то образом сохранять прямой путь и постоянно держать открытыми, по меньшей мере, два входа – один здесь, на Земле, а другой там, откуда они явились. Такого невозможно не заметить. Это все равно, как если бы ты не обратил внимания, что у тебя на животе муравьи начали строить муравейник.
– Да, такое я, пожалуй, замечу, – согласился Кийск.
– Значит, этот момент ты уяснил? Идем дальше?
– Идем.
– Дальше получается, что Лабиринт намеренно сводит вместе механиков и людей. Вопрос – для чего?
– Чтобы механики обратили нас в свою веру.
– Ответ неверный.
– Для чего же тогда?
– Мы не знаем, когда Лабиринт впервые встретил на своем пути механиков, зато нам известно, как он познакомился с людьми. Микробиолог, встретив неизвестный вид бактерий, начинает его изучать. Так же поступил и Лабиринт. Микробиологической чашкой стала для него планета РХ-183, на которой поселилась колония людей. На них он и производил свои исследования. Оставшись доволен результатами экспериментов, Лабиринт решил использовать новый найденный вид в собственных целях. Он свел нас с механиками для того, чтобы не они нас, а мы их наставили на путь истины.
– А по-моему, все идет как раз наоборот.
– Существование объектов биологической природы в виде матрицы, вставленной в металлический каркас, является противоестественным.
– Наверное, не для всех.
– Лабиринт является первоосновой всего сущего, и для него это безусловно является аномалией.
– И что же, выбрав нас на роль миссионеров, он натравил на нас механиков и оставил при этом с голыми руками?
– Только для того, чтобы продемонстрировать, к каким результатам приводит механистическое извращение человеческой природы.
– И каким же образом мы должны вразумлять механиков.
– Вот этого я не знаю. Но у Лабиринта наверняка есть какой-то.
– Почему ты так думаешь?
– Доказательством тому являешься ты.
– Я? Это как же?
– Лабиринт дважды вернул тебя на Землю.
– Случайность.
– Нет. Вернемся к примеру с микробиологом. Закончив работу, он уничтожает объекты своих исследований, оставляя только заинтересовавшие его, необычные экземпляры. Таким особо ценным экземпляром для Лабиринта являешься ты.
– Я несколько раз мог погибнуть.
– Но ведь остался цел. Лабиринт хранит тебя. Ты – ключевая фигура в задуманной и осуществляемой Лабиринтом сложной многоходовой комбинации.
– Значит, если бы тогда, на заднем дворе, когда механик выстрелил в меня, ты не подставил свою руку, то земля б подо мной разверзлась, и меня поглотил Лабиринт?
