– Вообще-то не исключено, что состояние, в котором пребывает сейчас лейтенант, связано именно с этими паразитами, – заметил Драмс.
– Ну и что? – посмотрел на него Снаттер.
– А то, что трудно предугадать, как поведет себя лейтенант, когда вы попытаетесь освободить его от этих тварей, – ответил Драмс. – Не забывайте, что он уже убил двоих.
– Дерьмо все это, – высказал свое авторитетное мнение Шагадди. – Никакие это не паразиты. Просто лейтенант превратился в кейзи, и скоро все его тело покроется такими желваками. Потом из них потечет гной с кровью, кожа полопается, мясо начнет клочьями сползать с костей…
Шагадди умолк, напоровшись на жесткий взгляд сержанта. Отбросив в сторону докуренную папиросу, он отошел в сторону и сел на траву, поставив автомат между колен.
– Отойдите все, – приказал Андрей сгрудившимся вокруг лейтенанта солдатам. – Спулл, держи лейтенанта на прицеле, и, если что…
– Понял, – кивнул Спулл.
Андрей выдернул из штанов узкий кожаный ремень и стянул им ноги лейтенанта в щиколотках. На втором ремне, который он взял у Снаттера, Андрей сделал петлю и захлестнул ее на шее лейтенанта. Другой конец ремня он намотал на руку.
– Давай, – коротко кивнул он Снаттеру.
Протянув лезвие ножа между большим и указательным пальцами, Снаттер обработал его раствором антисептика, после чего приступил к операции.
Он начал с опухоли на спине. Осторожно подведя острие ножа к месту, где багровый нарост соприкасался с кожей, он попытался отделить чужеродный нарост от человеческого тела.
Поверхность опухоли была более плотной и упругой, чем кожа, к которой она прилепилась, но тем не менее Снаттеру не удавалось обнаружить ни малейшего зазора, в который можно было бы попытаться просунуть лезвие ножа, не повредив при этом кожи. Казалось, что уродливая шишка является неотъемлемой частью человеческой плоти.
Изучение нароста на шее дало точно такие же результаты.
– Ничего не выходит, – опустив нож, сообщил Снаттер. – Если это и паразит, то он внедрился под кожу. Но в таком случае должно было бы остаться входное отверстие, а здесь нет ранки даже от булавочного укола… Джагг, ты слышал, что я сказал?
Уточняющий вопрос Снаттер задал, заметив выражение растерянности, мелькнувшее на лице сержанта.
– Да, – уверенно кивнул Андрей.
В тот момент, когда Снаттер докладывал о результатах обследования опухолей на теле лейтенанта, Андрей внезапно испытал то же самое чувство, что и перед боем с летающими шарами. На какое-то совершенно неуловимое мгновение он как будто увидел окружающий его мир другими глазами. То, что прежде казалось пугающе чужим, сделалось вдруг обычным и понятным. Странное наваждение тут же прошло, но теперь Андрей точно знал, что представляют собой наросты на теле лейтенанта Манна и как с ними следует поступить.
– Шагадди! – не оборачиваясь, окликнул бойца Андрей.
– Чего? – вальяжно поинтересовался тот.
Сержант бросил на него быстрый взгляд через плечо.
– Мне тебе нужно объяснить, что такое дисциплина?
Шагадди недовольно поджал губы.
Демонстрация фронды продолжалась ровно три секунды. Затем Шагадди вскинул подбородок и четко, по-строевому произнес:
– Слушаю, сержант.
– Тебе пострелять хотелось? Возьми пистолет, сейчас тебе представится такая возможность.
Шагадди озадаченно сдвинул брови, но никаких дополнительных вопросов задавать не стал. Отдав свой автомат Драмсу, он вытащил из-за пояса пистолет и, оттянув затвор, загнал патрон в патронник.
Андрей посторонился, давая Шагадди возможность занять место возле левого плеча лейтенанта.
– Имей в виду, Шагадди, стрелять нужно быстро и без промаха, – предупредил он.
Шагадди все еще не понимал, что именно ему предстоит, но ответил без запинки:
– Ты только покажи, кого нужно пристрелить.
– Сам увидишь, – ответил Андрей и, взглянув на Снаттера, приказал: – Вскрывай опухоль.
Левая бровь Снаттера едва заметно дернулась вверх – принятое сержантом радикальное решение оказалось для него полнейшей неожиданностью. Но, поскольку других предложений все равно ни у кого не было, Снаттер еще раз обработал лезвие ножа антисептиком и приступил к операции.
Приставив острие ножа к краю опухоли на спине лейтенанта, Снаттер для начала несильно надавил на рукоятку.
Для того чтобы вскрыть опухоль, потребовалось гораздо больше усилий, чем можно было предположить, глядя на нее. По мере того как Снаттер усиливал давление на рукоятку ножа, острие начало медленно входить в плотную оболочку нароста. Толщина ее оказалась около двух миллиметров. Наконец из-под лезвия потекла узкая полоска фиолетовой маслянистой жидкости.
– Что за дрянь!
