звонка. Взглянув на дисплей, я нажал кнопку приема звонка.
– Слушаю тебя, Антоша… Сделал?.. – Я посмотрел на часы. – На две минуты раньше срока… Нет, не шучу… Да, слушаю… – Я перевернул лист с распечаткой чистой стороной вверх, взглядом поискал на столе авторучку. Быстро сообразив, в чем дело, Лоя сунула мне между пальцев остро заточенный карандаш. – Записываю… Так… Так… Ага… Понял… – Я быстро записывал то, что говорил Антоша. Склонившись надо мной, Гамигин следил взглядом за бегающим по бумаге кончиком грифеля. Сидевшая по другую сторону стола демоница с трудом подавляла в себе желание приподняться, чтобы тоже увидеть мои записи. – Благодарю за службу, Антоша! – Я припечатал карандаш к столу поверх исписанной бумаги. – Бейсболка за мной… Да, помню, с эмблемой «Челси»… Передам при случае… Антоша, я тебя когда-нибудь подводил?.. Ну так о чем речь?.. Хорошо… Еще раз, спасибо, Антоша. Всего доброго… Конечно, позвоню.
Я нажал кнопку отбоя, положил телефон на стол и посмотрел на Лою взглядом волка, приметившего на лужку отбившуюся от стада овечку.
– Антоша честно заработал свою бейсболку.
Лоя слегка оттопырила нижнюю губу, как будто собиралась фыркнуть. Но не издала ни звука.
Я обернулся и через плечо посмотрел на Гамигина, который видел, что было написано на обороте распечатки.
– Ну как? Стоило это того, чтобы нарушить закон?
– Впечатляет, – не споря с очевидным, демон все же ушел от прямого ответа.
Я смахнул с листа карандаш и с выражением зачитал:
– Машина была взята напрокат Абахиром Мармабаевым, гражданином Казахстана, прибывшим в Московию в этот же день, тринадцатого апреля, по туристической визе. Договор оформил на неделю. Расплатился кредиткой «Москоу-банк». Остановился, между прочим, на частной квартире по адресу: Минская улица, дом девятнадцать, квартира сто сорок пять.
Я сделал паузу. Мне хотелось знать, что скажет на это Лоя.
– Ну и что? – небрежно дернула плечиком демоница.
Собственно, ничего иного я и не ожидал.
– Ну и что? – Я положил бумагу на стол и прикрыл ее сверху ладонью: – А не кажется ли тебе странным, что гражданин Казахстана, прибывший в Московию как турист, останавливается не в гостинице, а на частной квартире? И вместо того, чтобы любоваться красотами Кремля и наслаждаться изобилием Торгового Двора, следит за перемещениями по городу двух агентов Службы специальных расследований Сатаны?
– Странно, – вынуждена была согласиться Розье. Но после этого она еще сочла нужным добавить: – В жизни вообще много чего странного.
Я ждал, что она еще скажет.
– Что? – Лоя перевела удивленный взгляд с меня на стоявшего у меня за спиной Гамигина. – Предлагаете вломиться в квартиру к этому Мармабаеву, связать и допросить с пристрастием гостя Московии?
– Ну, откуда, – я протянул вперед руку с открытой ладонью, – откуда у молодой красивой девушки такие дикие представления о методах оперативно-розыскной работы? Есть же множество других способов узнать все, что нужно, о господине Мармабаеве и о том, зачем он прибыл в Московию!
Лоя обиженно поджала губы.
– Например?
– Например…
Зазвонил телефон. Я посмотрел на дисплей. Номер телефона, с которого был сделан вызов, не определился.
– Вот как раз один из тех способов, о которых я собирался рассказать. – Я взял телефон в руку. – Что бы ни произошло, прошу соблюдать тишину, – трагическим полушепотом предупредил я демонов. После чего нажал кнопку приема звонка: – Здравствуйте, господин подполковник.
– Ни ерничай, Каштаков, – ответил мне ворчливый голос подполковника НКГБ Малинина. – Прекрасно ведь знаешь, что в Московии восстановлено старое обращение к старшему по чину.
– Честное слово, не слышал. Это как же? Братан?
– Товарищ, Каштаков. Товарищ!
– Понял, товарищ подполковник.
– К тому же я уже полковник.
– Поздравляю, товарищ полковник! – Восхищение мое прозвучало почти искренне. – Честно говоря, не ожидал, что вы так быстро получите повышение по службе после того, как провалили последнее задание.
– Ты Пастернака любишь, Каштаков?
– Пастернака? – растерялся я.
– Поэта Пастернака. Бориса.
– А… Ну…
– Так «а» или «ну», Каштаков?
Что и говорить, умел полковник Малинин загнать собеседника в угол. Всего пара ни к чему не обязывающих вопросов, и я уже начинаю блеять в ответ что-то невнятное. Да, старая школа. Или это я форму потерял?
