экскурсантов, на хорошем английском языке. — Я вам сейчас все объясню. Мы думали, вы приехали к нам, потому что к нам приезжают многие ребята и многие учителя. Они приезжают к нам на каникулы, чтобы посмотреть, как мы живем и работаем. Мы сами построили нашу школу, и дом, и мастерские. Мать и старшие ребята называют наш дом «грачиное Гнездо».
— Как?! У вашей матушки так много детей?! — в изумлении пробормотал Рой.
Клэр засмеялась, и черные пряди затанцевали на ее щеках.
— Да нет же, мы зовем Матерью нашу начальницу, — сказала она, смеясь. — Она всем нам как настоящая мать, потому что ни у кого, — тут узкие глаза Клэр внезапно подернулись дымкой, — ни у кого из нас нет ни отца., ни матери!
Она взглянула на окружавших ее американских школьников.
— И все-таки у нас очень хорошо и весело, в нашем грачином Гнезде, — добавила она. — Да вот, можете приехать к нам, сами все увидите…
— Сэр, вы слышите? — обратился Рой к Хомеру. — Это очень любопытно, сэр!
— Мы непременно должны побывать у грачей, — заговорил молчавший до той поры Тэд Маллори. — Ребята, поедем к ним, а?
— Мне этот план очень нравится, — подхватил меланхоличный Дэв Ванами, самый старший среди экскурсантов. — Мне это очень нравится.
— Если у нас останется время… — промямлил Хомер, вглядываясь в девочку.
— И с чего ты вздумал ехать к этим грачам? — тихо пререкался с Мэйсоном Фэйни. — Вот еще невидаль! Побываем у твоей сестрицы, а потом лучше поскорее опять в Париж…
Клэр позвали.
— Иди скорей, Корсиканка! Дядя Жером ждет тебя!
— Иду-у! — отвечала Клэр. — Сейчас иду!
Хомер оглянулся, увидел высунувшихся из-за ограды грачей. Кажется, они ему не очень поправились, потому что он с кислой улыбкой сказал Клэр, снова перейдя на невообразимый французский язык:
— Благодарим за приглашение, но, кажется, у нас не будет времени им воспользоваться.
— Не слушайте его: мы с вами непременно увидимся, — успел шепнуть на прощанье Клэр Рой Мэйсон.
Клэр подняла брови. В дверях еще раз мелькнула ее яркая клетчатая блуза и пышная темная шапка волос.
Школьники молча смотрели ей вслед.
В ГОСТИНИЦЕ
Старое, дребезжащее такси везло Хомера и его питомцев по узким, крутым уличкам. Маленький городок поразил приезжих тишиной и безлюдьем.
— Эй, смотрите, деревянная обувь! Наверное здесь такая мода! — вскричал Рой Мэйсон, увидев прохожего в сабо.
— Мода? Желаю вам, чтобы у вас была такая мода! — проворчал понимающий по-английски шофер — пожилой человек с изуродованной, видимо осколком, рукой.
Такси миновало мост через реку — бурную, быструю, всю в клочьях белой пены. У самого берега стояло здание электростанции, за ним — дома казарменного типа с маленькими окнами без занавесок. Узкая, как ущелье, улица, запах сырости, темные дворы.
Каждую весну река вплотную подступала к этим домам, оставляя мокрые следы на лестницах и непросыхающие лужи во дворах.
Зеленоватая плесень росла на розово-серой черепице крыш. На стекла у многих обитателей этого района не хватало денег, окна все еще были залеплены бумагой или забиты фанерой, как во время войны, и от этого казалось, что у домов на глазах бельма.
В нижних этажах помещались лавки торговцев бакалеей и вином, мясом, овощами, мелкой галантереей.
Этот район назывался Заречьем. Здесь жили рабочие и вся вернейская беднота.
В крохотных фонтанчиках женщины полоскали белье и мыли салат. Стучали молоточками, сидя у окон, сапожники. На чердаках играли дети и висело белье.
Но чем выше взбиралось по горбатым уличкам такси, тем нарядней становились дома. Здесь широко и привольно зеленели каштаны. Над маленькой площадью, давя и попирая ее, поднимался старинный готический собор. Черные каменные святые сурово посматривали из своих ниш на прохожих.
Снова площадь — круглая, тихая, с величавой статуей женщины. В высоко вскинутых к небу руках женщина держала ребенка. Бронзовое лицо ее было скорбно.
— Братская могила героев последней войны, — сказал шофер.
Почти тотчас же за памятником начиналось длинное темное здание. Не то крепость, не то замок с бойницами — крохотными окнами, разбросанными кое-где по замшелым стенам, и башнями по углам. Глухая стена окружала его, а железные запертые ворота так заржавели, будто никто и никогда их не отпирал. Сырость, мрак, одиночество. Дрожь пробирала при взгляде на эти стены.
— Что здесь такое? Крепость? — спросил Хомер, когда такси поравнялось с воротами.
— Гостиница, — сострил Фэйни.
Шофер полуобернулся.
— Гостиница для тек, кто не согласен с правительством и любит говорить правду, — проворчал он.
Хомер не понял.
— Что он говорит? Вы разобрали, джентльмены?
— Что-то о тех, кто бунтует против правительства, — сказал Рой. — В общем, кажется, это тюрьма.
— У меня в путеводителе сказано, что это замок Синей Бороды, который сейчас превращен в тюрьму, — вмешался Тэд.
— Уж этот Маллори! Всегда он все знает, — не то похвалил, не то сыронизировал Хомер.
Такси миновало рыночную площадь, где продавали молоко и розы. В воздухе пахло вином и немного земляникой. У маленького ресторанчика стояли, как лошади в стойлах, велосипеды — владельцы их, видно, зашли пропустить стаканчик вина.
Прохожих и проезжих было на редкость мало: проехало несколько велосипедистов с сумками на багажниках, промелькнул на маленьком санитарном автомобиле доктор в соломенной шляпе довоенного фасона.
Наконец такси остановилось у приземистого розового дома с зелеными ставнями и полосатыми маркизами над окнами.
— «Бо сежур», — громко прочел Рой, — гостиница «Прелестный отдых». Посмотрим, что это за прелесть! Выгружайтесь, мальчики!
— Э! Да это, кажется, наши ребята, — раздался веселый молодой голос, и в дверях гостиницы показался офицер. У него было ясное, худое, смуглое лицо, суховатая, удлиненная фигура, длинные руки с худыми сильными пальцами, да и весь он производил впечатление чего-то симпатично-удлиненного, похожего на Паганеля из «Детей капитана Гранта».
Увидев офицера, Хомер неприязненно сощурился. Билл Удхауз! Скажите, пожалуйста, как ему повезло, этому заносчивому парню! Капитанские полоски и служба в Европе! Сам Хомер от этого не отказался бы! Хомер мгновенно вспомнил свои стычки с Удхаузом. Однажды он увидел Удхауза в кафе с офицером негром и доложил об этом начальству, а Удхауз не постеснялся публично обозвать его шпионом. В другой раз Хомер грубо обошелся с солдатом, Удхауз заступился за обиженного, и у Хомера был неприятный разговор с начальством. Словом, встретить здесь, в Вернее, Билла Удхауза Хомеру было не так уж приятно.
Вероятно, и Билл Удхауз испытывал подобное же чувство, потому что, увидев Хомера, он принужденно
